Губы Таны тронула слабая ответная улыбка.
— Ты не считаешь, что я должна презирать себя после этого?
— Какие глупости ты спрашиваешь, Тэн! На тебе это никак не отразилось.
— Не знаю… иногда мне кажется, что… что я могла бы помешать ему, если бы… не растерялась. — Ей хотелось освободиться от сомнения, высказать до конца все, что мучило ее столько дней.
— Скажи мне честно, Тэн: ты действительно веришь в это? Ты в самом деле думаешь, что его можно было остановить?
Тана надолго задумалась, потом отрицательно мотнула головой.
— Тогда перестань терзать себя. То, что с тобой случилось, ужасно, ужаснее не придумаешь. Может быть, это самое страшное из всего, что тебе написано на роду. Но это произошло. Никто и никогда не сможет сделать это над тобой снова. Ты считаешь, что он осквернил тебя? Но это не так! Что бы там ни было, он не смог взять тебя, настоящую тебя, Тэн. Забудь обо всем и продолжай жить.
— Это легче сказать, чем сделать. — Тана устало улыбнулась. — Такое не забывается.
— Надо себя заставить, Тэн. Нельзя допустить, чтобы это разрушило твою жизнь. Такой мерзавец, как он, не может одержать над тобой победу: он силен только в мерзости, во всем остальном это слабая душонка, Тэн. А ты — сильная. Не поддавайся депрессии — так ты только помогаешь ему. Как бы ни было тебе тяжело, выбрось все из головы и иди вперед.
— О, Шарон!.. — Тана со вздохом поднялась на ноги и взглянула на подругу. Вокруг был чудесный теплый вечер. — Что делает тебя такой привлекательной в глазах парней?
Шарон загадочно улыбнулась, но Тана видела, что глаза ее сегодня остаются серьезными, почти грустными.
— У меня тоже есть секреты.
— Например? — Тана теперь чувствовала себя гораздо спокойнее, чем раньше. Ей казалось, что Шарон открыла спрятанную у нее внутри клетку и выпустила из нее безжалостного зверя, который терзал ее не переставая. Теперь Тана была свободна, в душе ее снова воцарился мир. Ее мать оказалась неспособной сделать то, что сделала для нее молодая девушка, и Тана знала: что бы теперь ни случилось, они с Шарон всегда останутся друзьями. — Что с тобой произошло? — Тана отыскала взглядом глаза подруги, уже зная, что там таится нечто сокровенное.
Ответный взгляд Шарон подтвердил это. Она не захотела увиливать от ответа. Шарон никому не говорила о своих чувствах, но думала об этом постоянно. Они с отцом имели важный разговор перед ее отъездом в «Грин-Хиллз». Он сказал ей те же слова, которыми она только что подбадривала подругу: нельзя допустить, чтобы твоя жизнь оказалась разрушенной. Что случилось, то случилось — этого уже не исправишь. Нужно оставить это позади и идти вперед. Шарон, однако, не была уверена в себе.