— Одно с другим не связано, Шарон. Твои родители хотели, чтобы ты начала жизнь с чистого листа, чтобы ты могла в положенное время иметь семью и детей.
— Они ошибались, как и я сама. Ты не представляешь себе, что я чувствовала, когда возвращалась домой одна, без ребенка… это ощущение ничем не восполнимой пустоты… — Она тяжко вздохнула. — Я не виделась с Дэнни с тех пор, как возвратилась в Мэриленд… Я никогда ничего не узнаю о сыне: где он, что с ним. С тяжелым сердцем я сдала экзамены вместе со своими одноклассниками, и никто не узнал, что творится у меня на душе.
Тана взглянула на нее и покачала головой. Вот они обе стали женщинами. Они много перестрадали, много вынесли на своих плечах. И кто знает, окажется ли их будущее более счастливым. Но одно они теперь знали наверное: каждая из них имеет друга. Тана стянула Шарон с пня, на котором та сидела, и девушки крепко обнялись; и каждая, смешивая свои слезы со слезами подруги, ощущала сейчас ее боль, как свою.
— Я очень люблю тебя, Шар! — Тана взглянула на Шарон с нежной улыбкой, и та осушила глаза.
— Я тоже…
Они шагали — рука в руке — сквозь безмолвную ночь. Придя к себе, они разделись и улеглись в кровати. Каждая думала о своем.
— Тэн? — позвал в темноте голос Шарон.
— Да?
— Спасибо тебе!
— За что? За то, что я тебя выслушала? А ты выслушала меня — на то мы и подруги.
— Я считаю, что мой отец прав: надо всегда идти вперед.
— Наверное. Только как это сделать? Может, он знает какие-то конкретные способы освободиться от груза прошлого?
Шарон рассмеялась.
— Надо будет спросить его об этом. — Внезапно ей в голову пришла новая идея. — А почему бы тебе не спросить у него самой? Давай поедем к нам на День Благодарения.
Лежа в постели, Тана не без удовольствия обдумывала ее предложение. Оно ей понравилось.
— Не знаю, что скажет на это моя мать. — Внезапно мнение матери показалось ей если не совсем безразличным, то во всяком случае менее существенным, чем это было шесть месяцев тому назад. Может, настало время опробовать свои крылья и начать поступать по своей воле? — Я позвоню ей завтра вечером.
— Хорошо. — Шарон сонно улыбнулась и повернулась на другой бок. — Спокночи, Тэн!
Спустя короткое время обе они уже спали крепким сном, гораздо более спокойным, чем в последние месяцы. Тана подложила под щеку ладошки, как это делают маленькие дети. Шарон, точно красивый черный котенок, свернулась в клубок — не разобрать, где руки, где ноги. Казалось, что она сейчас мирно замурлыкает во сне.