* * *
Рождественская елка в доме О'Мэлли выглядела великолепно. Дети постарались как могли, наряжая ее с помощью всех дядюшек и тетушек. Развесили гирлянды из воздушной кукурузы, клюквы, множество украшений, сделанных собственными руками. Уна каждый год мастерила что-нибудь новое.
На этот раз гвоздем программы оказался самодельный ангел из шелка. Его разместили почти на самой верхушке елки. Кэсси с восторгом смотрела на него. В этот момент в дверях появился Бобби с домашним сидром и большим пакетом имбирного печенья, тоже самодельного. Уна тотчас засуетилась вокруг него.
Сестры Кэсси вскоре ушли укладывать детей спать. Пэт и Крис пошли набрать еще дров для камина, и Кэсси неожиданно осталась с Бобби наедине.
— Спасибо за подарки.
— Твоя мама сказала, что в детстве ты больше всего на свете любила имбирное печенье, — ответил он со смущенной улыбкой.
Его светлые волосы блестели в свете камина, глаза искрились, как у ребенка, и в то же время в нем сейчас чувствовалось что-то очень сильное, мужское. Такой высокий и держится так серьезно… Ему исполнилось только восемнадцать, однако уже можно было представить себе, каким он будет в двадцать пять или в тридцать лет. Отец его в свои сорок пять сохранил былую красоту, и мать все еще оставалась очень хорошенькой. Бобби — симпатичный парень. А главное, именно таким родители хотели бы видеть ее мужа.
Человек с солидным будущим, из хорошей семьи, добропорядочный, внешне привлекательный. И католик в довершение ко всему.
Кэсси улыбнулась, вспомнив о своей любви к имбирному печенью.
— Однажды я съела его столько, что два дня проболела и даже в школу не могла ходить. Мне казалось, я умираю.., но, как видишь, осталась жива.
А вот сегодня она действительно едва не умерла. Чуть не погибла там, в самолете, вместе с Ником… А вот теперь сидит здесь с Бобби и рассуждает о печенье. Странная все-таки штука жизнь. Порой она кажется такой абсурдной, незначительной.., а порой — просто захватывающей.
— Знаешь.., я.., э-э…
Он смущенно смотрел на нее, не зная, с чего начать, не зная, стоит ли начинать вообще. Перед уходом он обсудил это с отцом. Том Стронг нашел, что это хорошая мысль. Однако Бобби даже не предполагал, что это окажется так трудно, особенно когда взглянул на Кэсси. Она стояла перед ним такая красивая в своих черных джинсах и просторном бледно-голубом свитере. Ярко-рыжие волосы обрамляли лицо, от них, казалось, исходило розовое сияние, как от шелкового ангела, сделанного ее матерью.
— Кэсс.., я.., я не знаю, как сказать.., но.., я… — Он придвинулся ближе, взял девушку за руку. Отец с братом что-то делали в соседней комнате, по-видимому, решив оставить молодых людей наедине. — Я люблю тебя, Кэсс. — Теперь он выглядел взрослее и увереннее, чем в действительности. — Я очень тебя люблю и хочу, чтобы мы поженились сразу после того, как окончим школу.