Кейт и младенец провели в больнице пять дней, после чего Энди забрал их домой. На первое время он нанял для Кейт помощницу-сиделку, хотя она и утверждала, что вполне может обойтись своими силами. К ее приезду он украсил весь дом цветами и переоборудовал для малыша одну из спален. Впрочем, детская кроватка стояла пока в их спальне, чтобы Кейт могла кормить ребенка, не вставая с постели.
Глядя на них, Энди думал о том, что теперь у него есть все, о чем только может мечтать мужчина. Он обожал Кейт и обожал малыша, который казался ему совершенным творением природы.
Когда родился Кларк Александр, Кейт было почти двадцать семь — по стандартам того времени поздновато, зато она была вполне готова для того, чтобы стать матерью. Зрелость, мудрость, любовь и спокойствие — вот что отличало ее от абсолютного большинства бестолковых восемнадцатилетних девчонок, которых каждый писк, каждый каприз младенца приводил в панику или в ярость. И дело было не только в возрасте. Просто Кейт долго ждала того момента, когда она станет матерью, мечтала о нем, готовилась, и поэтому теперь заботы о малыше приносили ей только радость. Еще никогда в своей жизни Кейт не чувствовала себя такой счастливой.
Кларку Александру было два с половиной месяца, когда однажды вечером Энди пришел с работы взволнованным. Его включили в состав международной комиссии, которая должна была отправиться в Германию для работы с показаниями нацистских военных преступников. В комиссию входили юристы разных специализаций, и для Энди, имевшего дело с международным правом только во время учебы, это было большой удачей и большой честью.
Кейт тоже была за него рада. Она понимала, что эта работа будет не из самых легких, но не сомневалась, что Энди блестяще с ней справится.
— А можно мне поехать с тобой? — спросила она с воодушевлением.
— Боюсь, что нет, дорогая, — ответил Энди. — Уже известно, что нас размещают в армейских казармах, да и жить мы будем фактически на военном положении. То есть нас будут охранять. Не то, чтобы нам грозила какая-то опасность, просто этого требует международная практика.
— А на сколько ты уедешь? — разочарованно спросила Кейт.
— В том-то и дело… — Энди смущенно почесал в затылке. — Уже сейчас называют срок в три-четыре месяца, но фактически работа может затянуться на полгода, — ответил он с несчастным видом.
— Ой как долго! — воскликнула Кейт. — Целых полгода не видеть тебя…
— Мне тоже будет тяжело не видеть тебя и малыша, — вздохнул Энди. — Но все остальные тоже поедут без жен. На базе, где нас разместят, для этого просто нет условий.