Джо понадобилось почти двадцать дней, чтобы собраться с мужеством, но в конце концов он все-таки решился произнести роковые слова. Вечером накануне своего отъезда в Лондон, где он собирался выкупить у разорившегося владельца небольшую авиакомпанию, Джо посмотрел на Кейт, и его, словно молния, пронзила мысль, что он никогда больше не сможет вернуться к ней.
— Кейт… — начал он и внезапно остановился: у нее были такие глаза, словно она уже все поняла.
Все три недели, что Джо прожил с ней в Нью-Йорке, Кейт видела в его глазах нечто пугающее и старалась не сердить его по пустякам, вообще поменьше попадаться ему на глаза. Она боялась сделать что-то не так и спровоцировать Джо произнести вслух то, о чем он думал. Кейт говорила себе, что должна сделать все, чтобы избежать нового скандала, однако в глубине души она уже поняла, что не гнев она видит в его глазах. Джо не разлюбил ее, не завел другую женщину — просто он изменился сам. Теперь Джо желал чего-то такого, что он был не в состоянии разделить с ней. За те шестнадцать лет, что они любили друг друга, Джо отдал ей все, что у него было, — или что он мог отдать. Теперь у него осталось только то, что нужно было ему самому — что-то, без чего Джо просто не мог жить. И он явно больше не собирался ничего ей объяснять, извиняться или утешать ее. У него не осталось ни сил, ни желания пытаться как-то соотнести то, чего хотела она, с тем, к чему стремился он сам.
Все это в одну секунду промелькнуло у Кейт в голове, и она почувствовала, как сердце ее отчаянно забилось.
— Что? — Она повернулась к нему, и глаза у нее были точь-в-точь как у загнанной лани, в которую прицелился охотник.
Джо набрал полную грудь воздуха, как перед прыжком в холодную воду. Он понял, что откладывать больше нельзя. Потом будет новый День благодарения, новое Рождество, Новый год, четвертая годовщина их свадьбы, день рождения Кларка Александра и другие праздники, которые он никак не мог запомнить все. Да, потом будет только хуже — и для него, и для нее. Они были женаты всего три с половиной года, но Джо уже было ясно: он сделал для Кейт все, что был способен сделать. Семьи — нормальной семьи — у них не получилось. В конце концов Джо вынужден был признать, что его самолеты — единственное, в чем он по-настоящему нуждался и что по-настоящему любил. С ними Джо было спокойнее и безопаснее. Самолеты не могли обидеть, причинить ему боль, напугать. С ними Джо не испытывал ни страха, ни чувства вины, а только свободу — безграничную свободу, которую он так боялся потерять.