— Я не могу в это поверить, — сказала Диана Энди, когда машина остановилась перед домом. Она с ужасом посмотрела вокруг. Теперь она ненавидела этот дом. — Нам необходимо продать этот дом, — проговорила она, направляясь в спальню, — эти пустые комнаты наверху… они как будто обвиняют меня. Они кричат мне: «Ты бесплодна! У тебя никогда не будет детей!» — Она вспомнила слова доктора, и ей захотелось умереть.
— Почему бы нам не обдумать то, что он предложил… ну, он же сказал, что есть другие способы завести ребенка. — Энди старался говорить спокойно. Он не хотел расстраивать ее, хотя сам был расстроен не меньше. Это был самый ужасный день в их жизни, и теперь они должны были заглянуть в будущее и принять решение, от которого будут зависеть их судьбы. Все планы рухнули, а построить новые в нынешней ситуации казалось им обоим делом непростым и неприятным. — Этот вариант с донорской яйцеклеткой может оказаться прекрасным выходом.
— Это не выход! И уж тем более не «прекрасный»! — У нее началась форменная истерика, она почти визжала, Энди никогда раньше не видел, чтобы она вела себя так. — В этих отвратительных методах нет ничего прекрасного! Прекрасно иметь своего собственного ребенка, а я не могу! Ты что, не слышал, что он сказал?! — Диана судорожно всхлипывала, и он не знал, что сделать, чтобы ее успокоить. Он тоже был подавлен, но ей было в сто раз хуже от сознания того, что роковой изъян обнаружили именно у нее.
— Почему бы нам не поговорить об этом позже? — сказал он, аккуратно расправляя постель, чтобы она могла лечь. Он знал, что надрез у нее еще болит.
— Я вообще больше не хочу говорить об этом никогда! И если ты захочешь развестись со мной… что ж, тем лучше. — Она говорила это, укладываясь в постель и все еще всхлипывая. На нее было жалко смотреть.
Энди ободряюще улыбнулся жене. Она была в смятении, и это вполне оправдывало ее поведение. Он почувствовал, что любит ее еще больше, чем прежде.
— Я не хочу с тобой разводиться, Ди. Я люблю тебя. Почему бы тебе сейчас не уснуть? Завтра мы сможем все это обдумать на свежую голову.
— Ну и что это даст? — пробормотала она горестно, устраиваясь поудобней. — Завтра больше не будет… И следующей недели не будет, и синих анализов, и температуры… Все кончилось… — Они потеряли надежду, но вместе с тем из их жизни ушло это бесконечное напряжение и лихорадочное ожидание.
«Может, это не так уж плохо», — решил про себя Энди. Он задернул шторы и вышел из комнаты, надеясь, что она в конце концов уснет.
Но Диана не могла уснуть и проплакала почти весь уикэнд. И когда утром в понедельник она отправилась на работу, то выглядела как привидение. Она приняла твердое решение не отвечать на звонки сестер.