— Нет, все неправильно! — ревет капрал, но товарищи уже тащат его от берега, в джунгли, где голос тонет в какофонии уханья, скрежета, щебета и пронзительных криков.
Гото Денго оборачивается. Пахнет дизтопливом и стоячей водой. Что-то длинное, черное, похожее на субмарину, заслоняет звезды.
— Твое послание гораздо лучше, — говорит молодой парень с ящиком инструментов — авиамеханик, полгода не видевший ни одного японского самолета.
— Да, — вставляет другой, судя по виду, тоже механик. — Оно очень поддержит его родных.
— Спасибо, — говорит Гото Денго. — К сожалению, я понятия не имею, как зовут того мальца.
— Тогда езжай в Ямагути, — советует первый механик, — и выбери первую попавшуюся немолодую пару.
— Трахаешься ты точно не как примерная школьница. — В голосе Шафто сквозит священный ужас.
В углу горит дровяная печка, хотя сейчас только сентябрь. Шафто в Швеции уже шесть месяцев.
Джульета худощава и темноволоса. Она протягивает длинную руку, шарит на ночном столике в поиске сигарет.
— Можешь достать мой утиральник? — Шафто смотрит на аккуратно сложенный казенный носовой платок рядом с сигаретами. У него самого рука короче — не дотянуться.
— Зачем? — Джульета, как все финны, говорит на идеальном английском.
Шафто вздыхает и зарывается лицом в ее черные волосы. Ботнический залив шипит и пенится внизу, как плохо настроенный приемник, ловящий странную информацию.
Джульета всегда задает сложные вопросы.
— Просто не хочу оставлять бардак, когда выдвинусь отсюда, мэм, — говорит он.
Возле уха щелкает зажигалка — раз, другой, третий. Джульета затягивается, ее грудь вздымается, приподнимая Шафто.
— Не торопись, — мурлычет она голосом, вязким от концентрированной смолы. — Куда ты собрался — искупаться? Вторгнуться в Россию?
Где-то по другую сторону залива — Финляндия. Там русские и немцы.
— Слушай, как только ты сказала «искупаться», он съежился, — говорит Шафто. — Значит, скоро выскользнет. Без вариантов.
— И что тогда? — спрашивает Джульета.
— Мы будем лежать на мокром.
— Ну и что? Это естественно. Люди лежат на мокром, сколько существуют кровати.
— К черту. — Шафто совершает героический рывок к носовому платку. Джульета впивается ногтями в одно из чувствительных мест, обнаруженных при детальной картографической съемке его тела. Шафто извивается, но тщетно — все финны очень сильные. Он выскальзывает. Поздно! Дотягивается до стола, роняя на пол бумажник, скатывается с Джульеты и накидывает платок на согнутый шест — единственный флаг капитуляции, которым Шафто когда-либо взмахнет.
Потом некоторое время просто лежит, слушая прибой и треск дров в печке. Джульета отодвигается от него, сворачивается калачиком, избегая мокрого места (хотя оно естественно), и курит (хотя это и неестественно).