— Нет-нет, — сказал старик, — не отталкивай своего отца, Дик, когда он пришел сюда спасти тебя. Не отталкивай меня, мой мальчик! Быть может, я с тобой был суров, но это происходило не от недостатка любви. Вспомни детство: я был с тобой ласков, не правда ли? Уйдем, — продолжал отец почти шепотом, — не бойся никаких последствий. Она не будет претендовать, это я тебе говорю, мы дадим им круглую сумму — и дело с концом.
Он попытался вытолкнуть Дика за дверь, но последний стоял как вкопанный.
— Лучше бы вы, сэр, подумали о том, как вы оскорбляете молодую девушку, — сказал он, мрачный как ночь.
— Ты не можешь сделать выбор между отцом и своей любовницей?
— Как вы смеете называть ее так? — воскликнул Дик громко и отчетливо.
Сдержанность и терпение не были качествами мистера Нэсби.
— Я называю ее твоей любовницей, но я мог бы назвать ее…
— Это наглая ложь!
— Дик, — вскричал отец, — Дик!
— Оставьте меня в покое, — проговорил тот, всеми силами стараясь сдержаться.
Последовала продолжительная пауза.
— Дик, — сказал наконец старик дрожащим голосом. — Я иду. Я оставляю тебя с твоими друзьями. Я пришел спасти тебя, а ушел с разбитым сердцем. Ты никогда не любил меня, ты меня убиваешь! — С этими словами он ушел, и вскоре все оставшиеся услышали топот удаляющихся копыт.
Адмирал заговорил:
— Вы рассудительный человек, Дик, но, хотя я и не сторонник отцовского вмешательства, я вынужден сказать вам, что вы своенравны. Вы начали с парчи, а кончили лохмотьями. Работайте, работайте, нет ничего лучше работы. У вас есть способности, вы могли бы умереть миллионером.
Дик зашатался, взял Эстер за руку и стал грустно смотреть на нее.
— Итак, это разлука, — сказал он.
— Да, — ответила она.
В ее голосе не было никаких интонаций.
— Навсегда? — добавил Дик.
— Навсегда, — машинально повторила она.
— Я обошелся с тобой резко, — продолжал он. — Со временем я доказал бы тебе, что я достоин тебя… У меня не было времени, чтобы проявить свою любовь к тебе. Теперь я все потерял.
Он оставил ее руку, все еще продолжая смотреть на нее. Она повернулась и вышла из комнаты.
— Ради всего святого, скажите, что это значит! — вскричал ван Тромп. — Эстер, вернись!
— Пусть идет, — сказал Дик с отчаянием.
Он дошел до такого состояния, когда люди испытывают головокружение от несчастья.
— Она меня не любила, никогда не любила, — сказал он, поворачиваясь к ее отцу.
— Боюсь, что это так. Бедный Дик, бедный Дик! Но я так же разбит, как и вы. Я рожден, чтобы видеть людей счастливыми.
— Вы забываете, — вставил Дик с некоторой иронией, — что я теперь нищий.