— А я в детективы-добровольцы пока еще ни к кому не нанимался. Понаслышке знаю: наипаскуднейшее это занятие.
Мещерский отвернулся.
— А Елена Александровна, между прочим, действительно с самого начала о чем-то догадывалась, факт, — Продолжал Кравченко. — Многое я бы отдал, чтобы узнать, что она там тебе недорассказала. И лопух ты, Серега!
У родной бабки не мог ничего выудить толкового!
— Я в эти дела с мистической белибердой не вникаю.
— Но ты сам сказал: «Я так и знал».
— А, — Мещерский отмахнулся. — С тобой говорить иногда невозможно.
— Это потому, что я всегда прав. А знаешь что? — Кравченко растекся по дивану, точно огромная медуза. — После беседы с Павлином Иванычем кое-что мне тут представилось в несколько ином свете, чем раньше. Препротивный он мужичок, а?
— Тебя раздражает то, что он известный актер и, что греха таить, писаный красавец, не чета нам с тобой.
— Я так мелко не плаваю, мон шер, запомни. Не в этом дело. Просто кое на кого я тут иными глазами начал поглядывать.
— Наверняка на девицу Алису, — фыркнул Мещерский.
Кравченко улыбнулся.
— Вот познакомились мы тут с совершенно посторонними нам людьми, — сказал он задумчиво. — Посидели за одним столом, выпили рюмку-другую. Но ведь и понятия не имели, в какие отношения вступим с ними в самом недалеком будущем.
— Ни в какие отношения мы пока ни с кем не вступали.
— Ошибаешься, брат. Узелочек уже завязался. И сдается мне, завязали его намеренно именно тогда, за столом, в — первый наш вечер, когда мы, вернее, ты…
— Вернее, ты, Вадя.
— Ну да, когда мы поведали всей честной компании об убийстве того пропойцы на дороге.
— Я так не считаю. К тому же тогда первую скрипку за столом играл Файруз. Именно он первым начал рассказывать об убитом. Мы только уточняли факты.
Кравченко поднял брови:
— Мы им рассказали все, и весьма подробно. Вот в чем дело. Возник прецедент. А им мог кто-то воспользоваться в своих целях. Ну ладно, эти выводы еще вилами на воде писаны, нечего пока гадать. Ты вот лучше скажи: кто тебя тут сейчас больше всех интересует? Только честно.
— Честно? — Мещерский почесал подбородок. — Естественно, ОНА.
— А кроме нее?
— Корсаков и Файруз.
— Почему?
— Я, например, так пока и не догадался, кем доводится Зверевой и что делает в ее доме этот крашеный бугай.
А Файруз.., ну отчего это ему пришла фантазия вдруг оказаться иранцем? Кстати, интерес к иностранцам — это наша общенациональная черта. И потом… Тебе не кажется, что он совершенно непохож на правоверного?
— Не мусульманин?
— Ну да, не похож.
— Оттого что вино пьет за ужином?