— Вера! — я придала голосу тревожность, схватила со столика зеркальце и подала ей. — Ну-ка, посмотрись!
Та наконец замолчала, схватила зеркальце и поднесла его к лицу. С минуту она рассматривала себя, после чего с каким — то недоумением спросила:
— А чего-й это у меня с рожей-то приключилось?
И тут как по заказу прямо на кончике носа вспухла горошина килы. Верунька нахмурилась, подняла руку, чтобы ощупать ее, коснулась и заорала благим матом. Мда… Говорили мне, что килы — вещь жутко болючая…
От ее вопля Аллочка вздрогнула, чайные тампоны свалились с глаз и она запричитала:
— Вера! Ну что вы кричите, словно вас режут! Ой…
Ужас в ее глазах плескался самый неподдельный. Аллочка махом вспорхнула на спинку дивана и во все глаза смотрела на Веруньку.
— Тихо — тихо, — успокоила я ее. — Не разговаривайте, Алла, у вас маска и так трещинами уже пошла!
Та посмотрела на меня ясными голубыми глазами на фоне желтой от кожи маски и стараясь не разжимать губ, прошипела:
— Скорую! Срочно! Не дай бог она тут позаражает всех!
— Конечно — конечно! — заверила я ее и потянулась к трубке телефона.
Оставшееся время до приезда скорой Аллочка просидела на спинке дивана, словно воробушек на жердочке, а я успокаивала Веруньку.
— Неоткуда мне энтой заразе было прилипнуть, — рыдала она. — Я ж завсегда руки мою, постоянно с кометом да доместосом вожусь — стерильная я! Да и медосмотр меня Алла Петровна каждые три месяца проходить заставляет!
— А это не зараза, — с постной миной святоши вещала я. — Это наказанье Божье такое. Злобы в тебе много, копилась она, копилась — и вот, прорвалась на волюшку.
— Да откуда во мне злоба? — подняла на меня Верунька несчастные глаза. — Я завсегда и пшена голубям насыплю, и копеечку нищему у церкви дам!
На ее лицо уже было страшно смотреть. Центральная часть уже полностью покрылась багровыми горошинами. Я вздохнула и посоветовала:
— Ты это… Библию купи.
— Поможет? — обрадовалась Верунька.
— Да погоди ты. Купишь Библию — читай ее, особенно Нагорную проповедь.
— А ты мне ее на бумажке напиши, — сквозь слезы попросила несчастная.
— В Библии прочтешь, — отмахнулась я. — Евангелие от Матфея, пятая глава.
— Поможет? — уставилась она на меня заплывшими от кил глазами.
— Поможет, — вздохнула я, — коль сердцем примешь Христа, покаешься да уверуешь.
— Господи, прости меня, грешную! — Верунька немедленно подняла глаза к потолку и принялась истово вещать: — Верую я в тебя, Господи, а еще больше уверую, как излечишь меня!
— Не, — поморщилась я. — Баш на баш тут не работает.
— А как работает? — снова зарыдала она.