Оторвавшись от зеркала, я порылась в бабулиной аптечке, Царствие ей небесное. Она у меня сердечница была, и потому я надеялась найти нечто подходящее и для моего бедного сердца. Клофелин, нозепам — отличный выбор! Посмотрела на свет — пузырьки темно-коричневого стекла были наполовину полны. Мне хватит.
Я делала это не по глупости. Мой ум не затмевала истерика и обида. Было очень четкое осознание, что из моего сердца вырвали с мясом что-то очень важное, приросшее, родное. И что с такими травмами — не живут. Потому что боль, что разлилась тогда в моей душе — перенести было невозможно.
«За твою свадебку, любимый», — нежно улыбнулась я и выпила горсть таблеток. Запила прямо из-под крана, расчесала волосы и легла спать.
А когда я слегка проснулась — Олеська с опухшими от слез глазами засовывала мне в гроб фотографию Андрея.
Спасибо, сестра, ты всегда у меня была умницей, вот только с туфельками на размер ошиблась.
Кованые ворота, что окружали особняк Андреева отца, были по случаю свадьбы раскрыты настежь. Я внимательно огляделась — народа во дворе было достаточно много, чтобы на меня не обращали внимания. Да и в доме, судя по теням на шторах, было не протолкнуться.
Занавесив лицо волосами и низко наклонив голову, я прошла через двор и, немного помедлив, шагнула в дом.
Огромные часы в холле показывали два ночи. Гости были основательно пьяны. Отлично — моя речь и походка тут не вызовут вопросов.
— Нев-веста с женихом еще т-тут? — спросила я у какой-то девицы.
— Чего? — вытаращилась она на меня бессмысленные глаза, в которых явственно плескался коньяк.
— Под-дарок хочу вручить, — терпеливо разъяснила я, кляня неповоротливый язык. — Брачная ночь у них как, еще н-не началась?
— Не, там еще, — махнула она в сторону зала.
Я подошла к огромным дубовым створкам, приподнялась на цыпочки и увидела его. Любимый мой как ни в чем ни бывало сидел во главе стола, целовал невесту, улыбался, и нисколько не печалился по мне.
Видать, он уже отошел от шока после моего звонка, решив, что это была всего лишь чья-то глупая шутка.
Зря.
— Хотите что-нибудь выпить? — раздалось у меня за спиной.
Я резко обернулась — но то была всего лишь официантка, милая девушка в белом накрахмаленном фартучке. В руке у нее был поднос с бокалами.
— Коньяк, водка, мартини, — улыбалась она.
Я наклонилась, понюхала бокалы и отшатнулась. Мерзость-то какая.
— Горячий ч-чай, — буркнула я. — С сахаром и лим-моном.
— Минутку, — кивнула она и исчезла, чтобы через пять минут появиться с чашкой чая.
Я осторожно приняла у нее изящную расписную чашечку, обхватила ладошками, грея об нее мертвые руки — и осторожно пошла сквозь толпу. Было очень забавно, то что я, мертвая, нахожусь среди живых — а они и не подозревают об этом. Что в любой другой ситуации мое лицо вызвало бы внимание — а тут меня просто считают нетрезвой. Как и все остальные.