Но Настю я понимала — какой бы Березняков не был козел, только ей-то он родной папа, и подарки его — святы.
— Настенька, завтра я постараюсь это денди забрать, ладно? — осторожно проговорила я.
— Точно? — подняла она мокрое от слез лицо.
— Точно, заинька, точно, — погладила я ее по головке. — Беги пока мультики смотри.
— Да я «Тома и Джерри» наизусть уже знаю, — капризно надула она губки.
— Слушай, — почесала я в затылке свободной от кофе рукой, — у меня там «Ну, погоди» было.
— А это что такое? — недоуменно воззрилась она на меня.
— Ты что, не знаешь что такое «Ну, погоди» ??? — изумилась я.
— Не-а, — помотала она головой.
— Отсталая ты, Настя, — пожалела я ее. — Пошли, сейчас включу их и просветишься!
Я пошла к полкам с дисками, а Настенька прыгала около меня и спрашивала:
— А про что там, тетя Магдалина?
— Про зайчика и про волка! — ласково отвечала я.
— Отстой, наверно, — сморщила она носик. — Еще зоопарка я не видела!
— Ты сначала посмотри, потом ругай! — велела я ей.
Потом я вставила диск, включила детишкам сей незабвенный мультик, а сама пошла к Сереге.
— Привет! — заулыбался он, увидев меня на пороге.
— Привет, я по делу, — кивнула я. — Ты кстати хоть ел что—нибудь сегодня?
— Да вроде чипсы жевал, — призадумался он.
— Ясно, пошли на кухню, орел, — велела я.
Там я быстренько приготовила яичницу с ветчиной и усадила бедного художника ужинать. Или завтракать? Ах, простите, обедать — на завтрак у нас были чипсы!
— Ой, Магдалиночка, что б я без тебя делал, — с чувством говорил Серега, уплетая яичницу.
— Мог бы и подняться ко мне, неужто бы не накормила? — неодобрительно сказала я, поглядывая на его тощенькую фигурку. — Ты кстати в курсе, что мне худые парни не нравятся? Так что ешь лучше!
Он лишь зыркнула на меня, открыл рот, но в последний момент одумался и снова принялся за яичницу. Тема о безнадежной любви Сереги ко мне была территорией, на которую мы оба побаивались ступить.
— А что за дело-то у тебя ко мне? — вымолвил он через пару минут, отводя глаза.
— В общем — у меня детишки дома, а ночью надо отлучиться, прими их переночевать, ладно?
Серега поднял на меня полные искреннего возмущения глаза. «Совсем охренела! — читалось в них. — Сама к любовнику, а я должен с детьми сидеть».
— Это по работе! — быстро сказала я.
«Знаю я какая у тебя работа!» — обвиняющее сказали его глаза.
— Правда по работе, — вздохнула я. — И мне нужны от тебя старые заношенные вещи, лучше всего бабкины или дедкины.
— Вещи? — наконец недоуменно спросил он.
— Да, — терпеливо ответила я. — Как можно страшней и рваней. Совершенно бомжовские.