— Да не то чтобы совсем необитаем, — отозвался менестрель и добавил потише:
— Тот человек, который рассказал мне эту историю, заночевал возле стены, так вот... он клянется, что слышал голоса, смех и даже музыку — правда, все эти звуки были такими тихими, что он гадал — не померещились ли они ему.
Толпа обрадованно загомонила.
— Так ты хочешь сказать, что там обитают привидения? — спросил старик.
— Может, и так. Кто знает? — Менестрель спохватился и решил, видимо, побороть недоверие крестьян. — Он же не перелез через стену — она была слишком высока. Но слышать голоса — точно слышал. Кто знает? Быть может, те господа и дамы, что обитали в этом городе во времена его юной славы, до сих пор живут там, и они бессмертны!
— Не может такого быть! — буркнул старик.
— Призраки, — заявил кто-то с полной уверенностью, и это слово пробежало по толпе, словно круги по воде от брошенного камня:
— Призраки!
— Призраки!
— Призраки принцев и принцесс, — согласился менестрель. Голос его звучал негромко, волнующе, тонкая рука чертила в воздухе силуэты невидимых царственных особ. — Призраки королей и королев! По ночам они устраивают пиршества за столами, накрытыми призрачными яствами, и внимают звукам колдовской музыки, водят тихие хороводы, и кавалеры ухаживают за дамами с воздушным изяществом.
Шепоток дрогнул, дрогнула и сама толпа.
А Орогору — хоть бы что. Его глаза взволнованно сверкали. Он слушал и слушал рассказ менестреля, впитывал каждое произнесенное слово как губка, и воображение его рисовало картину блестящего двора, прекрасных галантных вельмож. Но когда менестрель умолк и получил положенную за представление плату, и жители деревни, огорченные тем, что все хорошее когда-нибудь кончается, стали расходиться по домам, Орогору отошел от площади, сверкая глазами. В сердце его пела и ликовала надежда.
— Что это ты такой взбудораженный, Орогору?
Орогору вздрогнул и обернулся. Неужели хоть одна из деревенских девушек наконец поняла его превосходство над остальными парнями? Однако его ожидало жестокое разочарование. Это была всего-навсего Килета — некрасивая худышка, единственная девушка, которая относилась к нему сносно, даже, пожалуй, по-дружески. Вот если бы Алтея хоть разок так взглянула на него!
И все же Орогору был благодарен девушке за доброту. В конце концов, Килета была единственным человеком в деревне, с кем Орогору мог поделиться своими мыслями, хотя даже ей он не дерзнул бы сказать о самом сокровенном.
— Но кого бы оставила равнодушным такая история, Килета?
— Никого, но только все остальные сразу успокаиваются, как только рассказ отзвучит, — сказала Килета. — Почему же ты до сих пор весь словно горишь, Орогору? Я тебя таким никогда не видела!