– Порядок? – спросил Гаранин.
– Порядок.
– Что в Мирном?
– Метет, двадцать три метра.
– Сказал Белову, чтоб не суетился?
– Ага… У Крутилина ребро сломано, в этот сезон отлетался… Тебе от Наташи радиограмма, пишет, что любит. Нашла кого…
– А что Вера? – улыбнулся Гаранин.
– Только целует, – вздохнул Семёнов. – Смотри ты, док отвалился.
– Пусть поспит.
– Нет уж, – мстительно сказал Семёнов. – Его не только целуют и любят, а еще ненаглядным называют и дни считают. Он у меня за это сейчас померзнет!
Семёнов подошел к Бармину, потряс его за плечо.
– Что? Куда? – сонным голосом просипел Бармин. – Какие новости, Николаич?
– Скоро принесут газеты, узнаем.
– Тогда и разбудишь. – Бармин повернулся на другой бок. Искоса посмотрел на Семёнова, начал, ворча, вставать.
– Ничем не могу помочь, Саша. – Семёнов развел руками. – Традиция. Зови ребят, потом отдохнем.
Закутанные, стоя спиной к ветру, люди столпились у мачты. Семёнов тщательно приладил флаг и стал медленно его поднимать.
«Прости, друг ты мой Коля Белов, – подумал он. – Конечно, хороший кадр у тебя пропал, но что поделаешь? Флаг поднимают только тогда, когда станция начинает жить».