Чутье мне подсказывало, что за этим скрывается крупная сенсация. «Франклин» продан, Эду отказано в аренде помещения, Старина Джордж продал этот дом, толпы отчаявшихся людей штурмуют конторы по продаже и найму недвижимой собственности, пытаясь раздобыть себе кров.
Я встал, надел пальто и шляпу. Выходя из квартиры, я постарался не глядеть на полукруглый вырез в ковре.
У меня возникло ужасное подозрение – подозрение, от которого кровь стыла в жилах.
Рядом с моим домом проходила торговая улица, одна из тех торговых улиц, где магазины открылись много лет назад, задолго до того, как кому-то взбрело в голову как попало распихать торговые центры по окраинам.
Если мое подозрение правильно, ответ я получу в торговом центре – в любом торговом центре.
И я отправился на поиски этого ответа.
Через полтора часа, когда я все узнал, я похолодел от ужаса, У большей части расположенных здесь торговых фирм договора на аренду помещения были либо аннулированы, либо к тому шло дело. Несколько хозяев из тех, у кого договора были заключены давно, – продали свои магазины. Судя по всему, за последние две-три недели большинство окрестных домов переменило хозяев.
Я беседовал с людьми впавшими в отчаяние, беседовал с теми, кто уже потерял всякую надежду. Некоторые были озлоблены, встречались и такие, которые откровенно признавали, что потерпели полный крах.
– А! Это и к лучшему, – сказал мне один аптекарь. – Как подумаешь о нынешней системе налогов, обо всех этих инструкциях, о вмешательстве правительства, так просто диву даешься, каким нужно быть изворотливым, чтобы в таких условиях вести дело. Конечно, я искал помещение. Но просто до привычке. Привычки живучи, и мало в ком они умирают легко. Но помещений нет. Деваться мне некуда. Поэтому я постараюсь повыгоднее продать свои товары и сброшу с себя это ярмо, а там видно будет.
– У вас есть какие-нибудь планы? – спросил я.
– Понимаете, мы с женой уже давно поговариваем о том, что нам не мешало бы хорошенько отдохнуть. Но так до сих пор и не собрались взять себе отпуск. Все руки не доходили. Этот бизнес держал меня в тисках, а хорошего помощника найти очень трудно.
Попался мне и парикмахер, который в такт своим словам размахивал ножницами, гневно щелкая ими в воздухе.
– Видали вы такое? – воскликнул он. – Человек больше не может зарабатывать себе на жизнь. Уж они постараются лишить вас куска хлеба!
Мне захотелось спросить, кто эти «они», но он не давал мне рта раскрыть.
– Бог свидетель, я и так зарабатываю жалкие гроши, – продолжал он. – Парикмахерское дело теперь совсем не то, что было когда-то. Одни стрижки. Иной раз еще и мытье головы – вот и все. А ведь, бывало, мы их брили, делали им массаж лица, и все они, как один, требовали, чтобы им мазали волосы бриллиантином. А нынче нам остались одни только стрижки. И теперь они хотят отнять у меня даже эти крохи.