— Как ты смеешь? — закричал Нанфудл в ответ. — Алхимия — величайшая из всех наук, и мы до сих пор не раскрыли всех ее секретов. Она сулит власть всем, а не группе одиночек, вроде Шаудры и ей подобных, тем, кто утаивает важные тайны ради собственной выгоды.
— Алхимия — способ совершать простейшие трюки с низшей магией, горстка пороха, что взрывается и поражает стрелка чаще, чем намеченную цель. К тому же алхимия — подделка, ложь, что питает корыстолюбие. Ты не в силах сделать металлы Мирабара прочней, как не в силах обратить свинец в золото.
— Вот как? Я способен претворить твердую землю в пучину грязи прямо под твоими ногами, и она проглотит тебя целиком! — гремел голос Нанфудла.
— При помощи воды? — спокойно поинтересовалась Шаудра, и столь незамысловатый вопрос явно обескуражил гнома, отчего тот словно поник и стал гораздо ниже ростом.
Он начал было отвечать, невразумительно заикаясь, затем лишь фыркнул и заметил:
— Не все согласны с твоим пренебрежительным отношением к алхимии.
— Действительно, а некоторые даже щедро платят за те невыполнимые обещания, что дает лженаука.
Нанфудл вновь презрительно фыркнул:
— Как бы там ни было, главное — что мои обязательства перед твоим маркграфом не превышают обязательств перед работодателем, — рассуждал гном, — и лишь перед тем работодателем, что нанимает меня сейчас, ибо я — вольный алхимик, и успел побывать на службе у немалого количества щедро плативших мне властелинов Севера. Завтра я могу отправиться в Глубоководье и мне предложат работу за неменьшее жалованье.
— Верно, — ответила Шаудра, — однако я просила тебя не о верности Эластулу, но о верности Мирабару — городу, который ты ныне называешь домом. Я давно присматриваю за тобой, Нанфудл — еще с тех самых пор, как советник Аграфан сообщил мне о заточении Торгара. Я часто вспоминала о своей встрече с Джафаром, и я знаю, чья дверь расположена напротив моей. Сегодня ты вышел на улицу, твой шаг беспокоен, ты петляешь, и явно направился в сторону шахт, к дворфам. Я раздосадована не менее, чем ты, и мне ведомо, что гложет твое сердце, и поскольку советник Аграфан не предпринял никаких решительных действий, то ты решил рассказать прочим дворфам. Полагаю — друзьям Торгара, чтобы они подали голос в защиту дворфа и маркграф выпустил бы его из темницы, где бы та ни находилась.
— Я решил рассказать о случившемся друзьям Торгара лишь для того, чтобы они узнали правду, — поправил Шаудру Нанфудл. — А уж как действовать — это им решать.
— Вполне в духе народовластия, — насмешливо ответила хранительница скипетра.