— Ариэль! Ариэль, вы здесь? Я приподнялась и ответила:
— Здесь!
Из темноты и снежных вихрей выступила чья-то фигура. Я изо всех сил пыталась разглядеть лицо человека. Джим. Друг милорда.
Я громко расплакалась, ощущая безмерное облегчение.
— Я здесь, Джим, и Николас тоже. Идите и помогите нам.
Вскоре он уже стоял, возвышаясь над нами.
— Что случилось? — воскликнул он.
— Помогите! Он может замерзнуть…
Джим встал на колени возле нас. Лицо его, мокрое от снега, выражало безнадежное отчаяние. Он горестно покачал головой:
— Милорд предупреждал меня. Мне следовало прислушаться к его словам. Теперь они засадят его в сумасшедший дом. Боюсь, что сегодняшнее происшествие довершит дело. Мне следовало остановить его…
Сердце мое сделало скачок и на мгновение перестало биться. Но я собралась с силами и сказала:
— В таком случае мы им ничего не скажем. Зачем кому-то это знать? — Почерпнув поддержку в его молчаливом согласии, я продолжала: — Мы отведем милорда домой, а потом закопаем могилу и утопчем почву, а снег скроет все следы. Об этом будем знать только мы двое: вы и я.
Говоря это, я пыталась поднять Николаса с земли.
— Если понадобится, я сама оттащу его отсюда. Все, чего я прошу, — это чтобы вы об этом никому не говорили. Клянетесь?
Он потянулся ко мне и схватил меня за руку:
— Почему вы все это делаете?
— Он нуждается в нашей помощи.
— Вы только бередили его раны с тех пор, как появились здесь, мисс. Он сам говорил мне об этом. Давайте-ка берите его за ноги. Я возьму за плечи, и мы…
По внезапному молчанию я догадалась, что что-то случилось. Я подняла глаза и затаила дыхание. В нескольких шагах от нас стоял Тревор. Лицо его было почти скрыто лисьим воротником плаща.
— Скажите ради всего святого, что здесь произошло? — спросил он.
Ни я, ни Джим не ответили. Тревор приблизился, поднял с земли мой плащ и бросил его мне.
— Наденьте его, пока не окоченели. Потом расскажете, что случилось с братом.
Я молчала.
— Очень хорошо. Можете не говорить. Матильда уже рассказала мне о его приступе безумия.
Иди сюда, Джим, помоги мне. Мой экипаж там, за воротами. Мы отнесем его туда.
Они склонились над телом милорда и подняли его. Мужчины осторожно понесли Николаса к воротам.
Я опередила их и села в экипаж. Мне хотелось, чтобы голова Уиндхэма покоилась на моих коленях. Янежно держала его, пока брат считал его пульс.
— Что случилось? — спросила я громко. — Ведь ран у него нет…
— Это болезнь рассудка. Я подозреваю полный коллапс.
Тревор снял мокрые перчатки.
— Я уже давно подозревал, что назревает нервный срыв, хотя, признаю, что и для меня он произошел внезапно. Должно быть, произошло что-то, спровоцировавшее это.