В первой телеграмме из Ставки Николай II сообщал Александре Федоровне: «Благодарю за вести. Свидание сошло удивительно хорошо и просто. Он уезжает послезавтра, но смена состоялась уже сегодня. Теперь все сделано. Нежно целую тебя и детей. Ники». Расставание с великим князем Николаем Николаевичем выглядело вполне корректно, и окружающие были удивлены самообладанием обоих, хотя некоторая неловкость положения ощущалась. Бывший главнокомандующий великий князь Николай Николаевич с группой офицеров вскоре отбыл к месту нового назначения: он сменял на посту наместника Кавказа и командующего Кавказской армией престарелого графа И. И. Воронцова-Дашкова.
Царь обживался на новом месте. Вставал он обычно около восьми часов. После утреннего туалета и легкого завтрака шел в штаб, где принимал доклады, продолжавшиеся полтора — два часа. Затем был завтрак, после которого опять были доклады и совещания. Во второй половине дня, ближе к вечеру, Николай II обязательно или совершал прогулку в парке рядом со Ставкой, или выезжал за город. Затем опять были доклады, приемы министров и иных лиц. В программу вечернего времяпрепровождения обязательно входило чтение, которому царь уделял время перед сном. Текущую оперативную работу в Ставке осуществлял генерал М. В. Алексеев, которого царь заслуженно считал крупным военным авторитетом. Выпускник Николаевской академии Генерального штаба, он посвящал все свое время разработке планов военных операций. Маленький заштатный Могилев стал на несколько месяцев главным центром страны, ее армии и тыла. Со второй половины 1915 г. положение на основных фронтах стабилизировалось, однако в тылу ситуация ухудшалась.
К 1916 г. патриотические восторги уже были позади и в обществе царило глухое брожение, прорывавшееся наружу в повседневных разговорах о шпионах и предательстве. Но кто же мог быть виноват во всех бедах и неудачах? Конечно же только агенты Германии, засевшие на ключевых постах в государстве и стремившиеся погубить Россию! В разных кругах общества постоянно говорили о шпионах, и многие верили в их страшную и роковую силу. Под подозрение попадали профессора университетов, министры, генералы и даже члены правящей династии, особенно императрица Александра Федоровна. Распутина же вообще порой изображали главой некой шпионской шайки. Государственная администрация все больше и больше погружалась в состояние оцепенения. Последний царский министр внутренних дел А. Д. Протопопов, говоря о заключительном периоде существования монархии, заметил: «Всюду было будто бы начальство, которое распоряжалось, и этого начальства было много, но общей воли, плана, системы не было и быть не могло при общей розни среди исполнительной власти и при отсутствии законодательной работы и действительного контроля за работой министров».