В конце концов сэр Джон потерял надежду. Проклинал себя за то, что не предугадал хода событий, он, пошатываясь, побрел к фаэтону. Толпа редела. Сэр Джон сел в свой экипаж и, полный скорби, отправился в Чертси, терзаясь чувством вины: он так и не отдал последнего долга сыну своего покойного друга.
В поместье в те дни царил дух уныния. И Эвелин, и Дамарис не показывались на глаза сэру Джону, ссылаясь на недомогание. Эвелин была в ужасе от содеянного. Она полагала, что арест и казнь капитана Гейнора связаны с тем, что лорд Понсфорт опознал его, выследив влюбленных в саду. А ведь это она, Эвелин, вызвала его светлость письмом в Чертси, она проводила его в сад, чтобы он сам увидел свою невесту в объятиях другого.
С ее стороны это была мелкая месть, хоть она сама толком не понимала, за что мстит Дамарис. Эвелин желала лишь досадить кузине, она и не помышляла о столь трагических последствиях. Она была убита горем и сознанием своей вины. Страдания пробудили ее спавший доселе ум и разбудили в ней женщину. Эвелин не видела Дамарис уже десять дней — с того злополучного происшествия в саду. Она боялась взглянуть в глаза Дамарис, а теперь, когда отец привез весть о казни их гостя, ее обуял страх. Но потом она узнала, опять же от сэра Джона, еще более страшную новость: капитана Гейнора повесили. В своем безысходном отчаянии Эвелин хотела умереть. Она никогда больше не посмеет взглянуть на Дамарис. В ту ночь Эвелин не сомкнула глаз. Она называла себя убийцей. В сумрачный предрассветный час она поднялась, упала на колени возле постели и принялась молиться — не Богу, а духу капитана Гейнора. Эвелин молила его о прощении. Полагая, что дух, покинувший тело, обладает высшим знанием, Эвелин, заливаясь слезами, призналась, что замышляла сущий пустяк, а не катастрофу. Знай она, к каким последствиям приведет ее поступок, она бы никогда его не совершила. Она нашла некоторое утешение в том, что капитан Гейнор теперь все понимает, а все понять — значит все простить.
На следующее утро после приезда домой сэр Джон, собравшись с силами, принялся расспрашивать жену о пребывании капитана в их доме. Леди Кинастон с присущей ей непоследовательностью и любовью к пустячным подробностям рассказала ему, как девушки обманули капитана Гейнора. Он понял из ее рассказа и ответов на вопросы, что капитан ухаживал за Дамарис, полагая, что ухаживает за Эвелин; узнал он и о том, что Понсфорт приезжал в Монастырскую ограду в тот день, когда арестовали капитана Гейнора, и мысленно связал оба события. Сэр Джон не знал лишь о том, что отвратило Дамарис от Гарри Гейнора, как ранее от лорда Понсфорта, разоблаченного им самим.