Рыжик (Свирский) - страница 133

– А вы нас, хозяюшка, где уложите? – спросил он у ковалихи после долгого раздумья.

– Ложитесь на лавку! – сказала хозяйка.

Она достала с печи две подушки, или, вернее говоря, два мешка, набитые сеном, бросила их на лавку, а сама села у стола.

Полфунта и Рыжик, пожелав хозяйке покойной ночи, улеглись спать не раздеваясь.

Санька долго не мог уснуть. Он прислушивался к шуму дождя, изредка поглядывал на неподвижно сидевшую за столом хозяйку и щурил глаза на свечку. Когда он прищуривал глаза, ему казалось, что лучи от горевшей на столе свечки протягиваются и достигают его ресниц. Но усталость взяла наконец свое, и Рыжик заснул крепким, богатырским сном.

В самую полночь приятелей разбудил сильный стук в дверь и чей-то грубый, ревущий голос:

– Эй, ж инка, отпирай! Хату расшибу! – ревел мужской голос в сенях.

Свеча давно догорела, и в хате было темно. Ночлежники слышали, как забегала хозяйка, чиркнула спичку и как трясущимися руками она зажигала лучину. А тот, кто был в сенях, не унимался.

– Скоро ли там? – кричал грубый мужской голос, и вслед за тем раздался такой удар в дверь, что стекла задребезжали в оконцах.

Полфунта и Рыжик, лежа на разных концах длинной и широкой лавки, одновременно, точно сговорившись, съежились в комочек и решили не подавать признаков жизни.

В хату ввалился огромного роста человек. При неровном свете лучины, зажженной хозяйкой, человек этот показался Рыжику чудовищем. В одной руке он держал длинный кнут, а в другой – темную бутылку с широким дном. Высокие сапоги его были облеплены грязью.

– Гей, здорово, жинка! – гаркнул он во все горло и, слегка пошатываясь, направился к столу.

– Здрастите, – тихим голосом откликнулась на приветствие хозяйка. – Что это вы, Иван Семенович, запозднились?

– Хто, я запозднился? Брехня, Маруся, брехня. А свечка где?

– Вся сгорела, вас дожидаючись…

– Сгорела?.. Ну, и нехай! А я во какую привез, люстринную! – Коваль нагнулся, запустил пальцы в голенище правого сапога и вытащил изрядно помятую стеариновую свечу. – На, засвети!

Та немедленно исполнила приказание пьяного мужа: свечу зажгла, а лучину потушила.

Настроение духа коваля было самое веселое. Рыжик, полуоткрыв глаза, с затаенным страхом следил за каждым его движением. Иван Семенович, как называла его жена, поставил бутылку на стол, кнут бросил на лавку, около скорчившегося Полфунта, и потребовал ужинать.

Тут только Санька хорошо разглядел хозяина хаты. Это был широкоплечий детина, громадного роста, с черной бородкой и сильными, тяжелыми руками.

Весь мокрый и грязный от дождя, хозяин хаты сел за стол, а хозяйка пошла доставать ужин из печки.