Дэвид… Она уже считала, что стара для всего этого. У Дэвида были светлые волосы и карие глаза. Дэвид, молодой, как Григорий… а она такая старая. Но душа женщины никогда не стареет. Лишь набегают года. Душа Карлы оставалась восемнадцатилетней… В обществе Дэвида Карла чувствовала себя молодой, легкомысленной и счастливой.
Автомобиль приближался к Парк-лейн. Джереми говорил о последнем предложении. (Они поступали до сих пор, уже не на миллион долларов, но все же ей давали большие деньги и выигрышные главные роли.) Сейчас речь шла о половине миллиона за двухнедельную работу и тысяче долларов в день на расходы. Улыбнувшись, она покачала головой. Зачем утруждать себя? Что она этим докажет? Она никогда не считала себя талантливой актрисой… и балериной тоже. Она училась танцевать, чтобы заслужить похвалу и расположение сестры Терезы. Возможно, поэтому продолжала работать у станка, подсознательно пытаясь вернуть долг монахине. Карла не была религиозна, никогда не ходила к мессе, однако каждый вечер, опустившись на колени, произносила молитву на польском языке, которую помнила с детства. Часто ощущала в темноте, что Бог где-то рядом… прятала голову под подушку и мысленно оправдывалась перед ним.
Карла вошла в отель «Дорчестер» и закрыла свое лицо воротом соболиной шубы, подаренной ей Ди. Она знала, что Ди — ее будущее… что роман с Дэвидом зашел слишком далеко. Пора оборвать его и решить некоторые финансовые вопросы… Спасибо Господу, что у нее есть Джереми.
Но ночью, когда Джереми ушел, она долго смотрела на Гайд-парк. Карла поняла, что Джереми заметил исчезновение морщин с ее лица. Покинув Дэвида, чтобы сделать операцию, она молилась о том, чтобы он дождался ее. Потому что впервые осознавала, что она на самом деле — не лесбиянка. В его объятиях она испытывала счастье и покой. После каждого свидания с Дэвидом ей становилось все трудней встречаться с Ди. После стройного и сильного мужского тела мягкая женская плоть вызывала у Карлы отвращение. Преклонив колена для своей обычной молитвы, Карла поняла, что она просит Господа сделать так, чтобы Дэвид снова дождался ее…
Дженюари, сидя в кабинете Линды, пила теплый кофе из пластикового пакета. Линда пребывала в подавленном настроении. Она всегда грустила по понедельникам, а уж дождливый февральский понедельник был для нее сущим бедствием. Дженюари чувствовала себя прекрасно вопреки погоде. В конце концов, в феврале только двадцать восемь дней. А двадцать первое марта — официальное начало весны. Так что достаточно пережить февраль, и с зимой почти покончено.