После Нового года — обратно в Нью-Йорк!
Она обнаружила в ванной первого таракана. Он был мертв, но его братья и сестры наверняка бродили где-то рядом. Не мог же он быть совсем одиноким.
Испуганный звонок Линде.
— Успокойся, Дженюари. В Нью-Йорке они везде. Вызови управляющего. Ты сделала ему на рождество шикарный подарок. Он договорится насчет дезинсекции.
Управляющий поблагодарил ее за врученные ему двадцать долларов, но сказал, что человек, проводящий дезинсекцию, отправился на праздники в Пуэрто-Рико и вернется лишь через десять дней.
Дэвид несколько раз выводил ее в свет. Каждый раз они вместе с другой парой или целой компанией отправлялись в «Лотерею» или в «Клуб», где оглушительная музыка не позволяла беседовать, поэтому все танцевали, обменивались улыбками и махали руками знакомым через зал. Однажды вечером он проводил Дженюари домой и отпустил такси. Мгновение они постояли перед ее подъездом. После неловкого молчания он произнес:
— Ты не хочешь хотя бы пригласить меня к себе посмотреть на тот цветок, что я подарил тебе?
— О, с ним все в порядке. Мне сказали, что весной его следует подрезать.
Ее дыхание на холоде превращалось в белый пар. Снова возникла неловкая тишина.
— Слушай, Дэвид, ты мне нравишься, — сказала Дженюари. — Честное слово. Но то, что произошло в тот вечер между нами, было ошибкой. Как говорят в кино — «Давай останемся друзьями». Он улыбнулся.
— Я не собираюсь тебя насиловать. Ты тоже мне нравишься. Даже больше, чем нравишься. Я… я… в данный момент я замерзаю… нам за весь вечер не удалось поговорить.
Дженюари не понимала, почему этот вечер должен отличаться от всех остальных.
— О'кей, но моя квартира — это всего лишь одна большая комната.
В молчаливом смущении они поднялись на лифте. Она внезапно поняла, что им нечего сказать друг другу. Совершенно нечего. И по какой-то странной причине она волновалась. Открывая дверь, Дженюари принялась нервно болтать.
— У меня беспорядок. У нас с Линдой общая горничная. У нее бурная личная жизнь. Она часто приходит с синяком под глазом. Это — в тех случаях, когда все хорошо. Когда все плохо, она вообще не показывается. Линда говорит — это означает, что он ушёл и она сидит дома, пьет и ждет его.
Дженюари знала, что Дэвиду нет дела до ее горничной.
— Ну… вот. Взгляни на драцену. Она подросла на пять сантиметров, у нее появились три новые веточки.
— Почему ты не избавишься от нее? — спросил Дэвид, остановившись в центре комнаты.
— От чего?
— От горничной.
Он расстегнул пальто и снял шарф, подаренный ему Дженюари.
— Понимаешь, Линда сочувствует всем, кому не везет в любви. А я жалею тех, кто ходит с синяком под глазом.