Стивен отмахнулся.
– Подожди, пока какой-нибудь красавец-гвардеец не начнет ухаживать за ней. Тогда ее отношение быстро изменится.
Это замечание раздосадовало Лидию, в нем как бы намекалось, что все девушки рабыни своей романтической природы. Стивен всегда говорил подобное, когда не хотел во что-то вникать. Из-за этого он становился похож на добродушного, пустоголового сельского сквайра, каким он вовсе не был. Но он был уверен, что Шарлотта ничем не отличалась от других восемнадцатилетних девиц и не желал ничего слышать. Лидия же знала, что в характере Шарлотты есть нечто неуправляемое, неанглийское, и что это следует подавлять.
Хотя это не поддавалось логике, но Лидия испытывала к Алексу чувство враждебности, и все из-за Шарлотты. Его вины в том не было, но он символизировал Санкт-Петербург, опасность прошлого. Нервно поежившись в кресле, она поймала на себе внимательный взгляд Стивена.
– Не может быть, чтобы ты нервничала из-за встречи с маленьким Алексом.
– Русские такие непредсказуемые, – пожала она плечами.
– Он не особенно русский.
Она улыбнулась мужу, но миг интимности прошел, и теперь в ее сердце осталась лишь обычная сдержанная привязанность.
Дверь открылась. Спокойнее, – приказала себе Лидия.
Вошел Алекс.
– Тетушка Лидия, – произнес он и склонился к ее руке.
– Добрый вечер, Алексей Андреевич, – ответила она официальным тоном. Затем, смягчившись, добавила: – О, да ты по-прежнему выглядишь на восемнадцать лет.
– Как бы я желал этого, – сказал он, и глаза его заблестели.
Она стала расспрашивать его о путешествии. Пока он отвечал, она поймала себя на том, что удивляется, отчего он все еще не женат. Он обладал титулом, который сам по себе способен был сразить любую девушку, не говоря уж об их матерях, помимо этого был поразительно красив и необычайно богат. Не сомневаюсь, что он разбил-таки порядочно сердец, подумала она.
– Ваши брат и сестра шлют вам свою любовь, – продолжал Алекс, – и просят молиться за них. – Он нахмурился. – В Петербурге сейчас неспокойно. Город стал совсем другим.
– До нас дошли слухи об этом монахе, – сказал Стивен.
– Распутине. Императрица верит, что его устами говорит Бог, а она ведь имеет очень большое влияние на царя. Но Распутин – это всего лишь симптом. Беспрерывно происходят забастовки, и даже бунты. Люди больше не верят в божественность монархии.
– Так что же делать? – спросил Стивен.
Алекс вздохнул.
– Все. Нам нужны производительные фермы, побольше заводов, настоящий, как в Англии, парламент, земельная реформа, профсоюзы, свобода слова...