Растерянность Рэкфорда тронула сердце Джесинды. В порыве чувств она нежно погладила его по щеке.
— Мой милый Рэкфорд. Огромное спасибо тебе.
— За что?
— Ты хочешь, чтобы я сказала, за что я тебя благодарю? — спросила Джесинда, смущенно улыбаясь.
— А-а, ты вспомнила события той ночи?
И, вынув из кармана яблоко, лорд впился зубами в его сочную мякоть. Леди Найт покраснела до корней волос.
— Нет… хотя то, о чем ты говоришь, было великолепно, — промолвила она. — Я хотела поблагодарить тебя за то, что ты помешал мне бежать из дома.
Перестав жевать, Рэкфорд изумленно посмотрел на девушку.
— Повтори, что ты сказала.
Джесинда опустила голову и сорвала травинку. Упавшие со лба кудри закрыли ее лицо.
— Ты поступил тогда совершенно правильно. Мне было нелегко признать это. Теперь я понимаю, что ты спас меня. — Джесинда подняла голову и взглянула в глаза Рэкфорда. Ее лицо хранило серьезное выражение. — Мой побег из дома привел бы к катастрофе. Я навсегда испортила бы отношения со своими родными, а для меня нет ничего важнее семьи. — Джесинда вдруг осеклась и с раскаянием посмотрела на Рэкфорда. — О, прости, прости меня! — воскликнула она.
— За что?
— Я обмолвилась о своей любви к семье, не подумав о том, что у тебя с отцом, мягко говоря, натянутые отношения. Я ведь знаю, как много зла причинили тебе твои близкие.
— Труро и его жена? — хмыкнув, спросил он и, откинувшись на траву, оперся локтями о землю. — Мы действительно кровные родственники, но я не считаю их своей семьей. — И, помолчав, Рэкфорд добавил: — Моя семья — это ты.
И он снова с хрустом стал есть сочное яблоко. От его слов у Джесинды перехватило дыхание. Она не знала, как реагировать на это признание. Внезапно девушка поняла, что им опасно оставаться наедине. Их влечение друг к другу было слишком сильным.
Рэкфорд внимательно наблюдал за выражением лица Джесинды. Увидев, что она испугалась, он протянул ей недоеденное яблоко. С учащенно бьющимся сердцем она наклонилась и откусила немного. Рэкфорд не сводил глаз с ее губ. Как только она проглотила кусочек, он приподнялся и поцеловал ее. И сразу же окружающий мир перестал существовать для Джесинды. Погрузившись в полузабытье, она положила Рэкфорду руки на плечи. У нее кружилась голова, как во время вальса, который они однажды танцевали.
Потом в порыве страсти ее руки обвили его шею, и Джесинда стала жадно отвечать на поцелуй Рэкфорда. Он уложил ее на мягкую траву — на постель из маргариток, первоцветов и лютиков — и стал ласкать. От его нежных прикосновений Джесинду бросало в жар.