— Знаешь, я был маленьким, таким, как ты, я играл в чудесные игры, которые ты наверняка не знаешь и которые я тебе покажу!
И Григорий рассказал мальчику, какие смешные проделки он вытворял с друзьями, крестьянскими детьми, у себя дома, в сибирской деревне; после он говорил об огромных размерах Сибири, она такая большая, что еще никто не видел ее края! И вся эта страна принадлежала его папе и маме, и однажды будет принадлежать ему, когда он поправится, станет сильным и высоким. Она покрыта густыми лесами и бескрайними степями, а люди там совсем другие, чем в Петербурге.
Приветливый незнакомец сел на край кровати, взял в свои крестьянские ладони руку ребенка и погладил ее. Когда Алеша поправится, пообещал незнакомец, он возьмет его с собой в Сибирь и покажет ему все, что сам знает. Потому что он видел все, даже такие края и людей, о каких никто, кроме него, и не знает.
С возрастающим вниманием слушал мальчик эти рассказы, его широко раскрытые глаза заблестели. Он совсем забыл, что нездоров, не вспоминал про боль, постепенно выпрямил ногу, сел, облокотившись на подушки, чтобы лучше слышать темнобородого человека.
Императрица в страхе поспешила к поднявшемуся сыну, так как боялась, как бы ребенок, упираясь рукой, вновь не поранил ее.
— Будь внимателен, — обеспокоенно воскликнула она, — ты знаешь, что должен быть осторожен.
— Оставь меня, мама! Я хочу послушать! — возразил малыш и, повернувшись к Григорию Ефимовичу, с ребячливым упорством умоляюще добавил: — Ну, пожалуйста, рассказывай дальше!
Распутин одобрительно усмехнулся.
— Ты прав, Алеша, ласково сказал он, — тебе ничто больше не причинит боль! Скажи маме, что она не должна бояться; когда я рядом, с тобой ничего не случится. — И затем он продолжал говорить о Сибири и начал рассказывать цесаревичу сказки. Взволнованно слушал Алеша сказки о коньке-горбунке, о бедном рыцаре и рыцаре без глаз, об Аленушке и братце Иванушке, о неверной царевне, превратившейся в белую уточку, о царевиче Василии и прекрасной принцессе Елене. Григорий Ефимович говорил о жизни цветов в широких степях Сибири, где у растений и старых лесов есть душа и они могут говорить между собой. И у животных, продолжал он, есть свой язык, и он сам ребенком научился понимать, что шепчут друг другу лошади в конюшне.
— Вот видишь, Мария, — восторженно заметил мальчик своей няне, — я все время говорил тебе, что и животные умеют говорить! Только ты такая глупая и ничего об этом не знаешь!
Вишнякова, сама зачарованно следившая за рассказами Распутина и восхищенно смотревшая на него, только кивнула.