— Ах ты господи! — вскрикнула она.
Я с трудом наклонился, подобрал сумочку и протянул ее владелице, держа за самый краешек и как можно дальше от себя, в знак того, что не намерен на нее покушаться; но все кругом, в том числе и владелица сумочки все равно заподозрили во мне вора.
— Жарко! — повторял контролер при виде каждого знакомого лица. — Ну и денек!… Жарко!… Жарко!… Жарко!… Вам не жарко? А вам жарко? А вам…
На моем сезонном билете осталось от его пальца темное пятно. В такой зной станешь ли разбирать, чьи пылающие губы целуешь, под чьей головкой мокнет карман пижамы на левой стороне груди, над сердцем?
… Когда мы с Гэтсби дожидались у двери бьюкене-новского дома, легкий ветер донес из холла трель телефонного звонка.
— Подать труп хозяина? — зарычал в трубку лакей. — Сожалею, сударыня, но это никак невозможно. В такую жару к нему не прикоснешься.
На самом деле он говорил вот что:
— Да… да… Сейчас узнаю.
Он положил трубку и поспешил к нам навстречу, чтобы взять наши канотье. Лицо его слегка лоснилось.
— Миссис Бьюкенен ожидает вас в гостиной, — сказал он, указывая дорогу, что, кстати, вовсе не требовалось. В такую жару каждое лишнее движение было посягательством на общий запас жизненных сил.
В гостиной благодаря полотняным тентам над окнами было полутемно и прохладно. Дэзи и Джордан лежали на исполинской тахте, точно два серебряных идола, придерживая свои белые платья, чтобы их не вздувало ветерком от жужжащих вентиляторов.
— Невозможно шевельнуться! — воскликнули они в один голос.
Пальцы Джордан в белой пудре поверх загара на секунду задержались в моей руке.
— А где же мистер Томас Бьюкенен, прославленный спортсмен? — спросил я.
И тотчас же у телефона в холле хрипловато и глухо зазвучал голос Тома.
Стоя на темно-алом ковре посреди гостиной, Гэтсби, как завороженный, озирался по сторонам. Дэзи посмотрела на него и засмеялась своим мелодичным, волнующим смехом; крохотное облачко пудры взлетело с ее груди.
— Есть слух, что Том сейчас разговаривает со своей дамой, — шепнула мне Джордан.
Мы все примолкли. Голос в холле стал громче, в нем послышалось раздражение.
— Ах вот что, ну тогда я вообще не стану продавать вам эту машину… У меня вообще нет никаких обязательств перед вами… Это вообще безобразие — звонить и надоедать в час, когда люди сидят за столом…
— А трубку прикрыл рукой, — сказала Дэзи с презрительной усмешкой.
— Напрасно ты думаешь, — возразил я. — Он действительно собирается продать машину. Я случайно знаю об этой сделке.
Дверь распахнулась, Том на миг загородил весь проем своей массивной фигурой, затем стремительно шагнул в комнату.