— Я всего лишь плантатор, — уже совсем другим тоном сказал он.
— И вы полагаете, что я проглочу это вранье?
— Думай что хочешь, Микаэла. Тебя не убедить, я знаю.
— Вы ничего обо мне не знаете, Рейн Монтгомери.
— Ты крадешься в темноте, переодевшись мальчиком, протыкаешь бандитов ножом. Полагаю, моим ножом.
Микаэла напряглась, ее рука скользнула к лифу и что-то извлекла оттуда.
— Что ты еще прячешь там?
— Рейн! — прошипела она и, покраснев, прикрыла рукой грудь. — Как вам не стыдно!
— Стыдно бывает, когда сожалеешь о своем поступке. А глядя на тебя, я никогда не испытываю раскаяния.
— Вранья становится все больше, — пробормотала Микаэла.
Он улыбнулся, его страстный взгляд, словно бархатная щетка, скользнул по ней. Повисло неловкое молчание, затем девушка раскрыла ладонь, на которой невинно покоился острый клинок.
Рейн завороженно смотрел на нож, вспоминая окровавленную руку и клинок в ослабевших пальцах. Мука и ощущение утраты заставили его вздрогнуть. Женщина, протягивающая ему в темноте нож, как бы отдавая себя в его власть, ничего не знает об ужасе, все еще липнущем к нему.
— Оставь его себе. — Рейн сжал ее пальцы на рукоятке.
Микаэла считала необходимым даже сейчас носить оружие с собой, но ей требуется нечто посущественнее, чем нож. Ему захотелось взять ее под свою защиту.
— Вы не обвините меня в воровстве?
— Конечно, нет.
— Рейн, я должна спросить… хотя у меня нет права даже предположить, что вы…
— Я не потащу тебя за волосы к судье, — отрезал он. — Микаэла, посмотри на меня.
Она подчинилась, и его потрясло беззащитное выражение в ее глазах.
— Если бы я хотел, чтобы ты заплатила за мою рану, ты бы уже сидела в тюрьме.
— Я так и думала.
— Веришь мне?
— Не очень, — усмехнулась она, посмотрев на нож.
— Я никому не говорил, что ты болталась в городе, и нам стоит это обсудить.
— Вы расскажете?
— Похоже, тут у меня преимущество.
— И вы им воспользуетесь: мужчины всегда так поступают. Рейн нахмурился, размышляя над сквозившей в ее словах горечью.
— Я никому не скажу. — Он прижал руку к сердцу и, помолчав, спросил: — Кто тебя ударил, Микаэла?
Рука девушки метнулась к подбородку.
— Дядя.
Рейн бросил взгляд на стеклянную дверь, за которой оглушительно смеялся генерал, будто не он только что унизил свою племянницу. Рейн готов был стереть этого человека в порошок, в глазах у него сверкала жажда мщения. От этого взгляда Микаэла поежилась, закуталась плотнее в камзол и прижалась щекой к мягкой ткани, вдыхая запах ветра, специй и моря.
— За что?
— Разве это имеет значение?
— Нет. Ты бы хотела уехать отсюда?