Но Реймонд не слышал их: ошеломленный красотой Фионы, он едва дышал. Глаза могли показаться ледяными, но в их загадочной глубине можно было различить доброту и душевное тепло. Реймонд и сам не понимал, что заставило его поверить в доброту столь язвительной и дерзкой особы, единственным неоспоримым достоинством которой можно было считать лишь внешнюю красоту. Черты лица молодой женщины поражали своей безупречной чистотой – так же, как нежная кожа. Шелковистая. Белая. Очаровательная.
Величавое движение головы – и получившие свободу роскошные локоны рассыпались по плечам, едва не доставая до земли. Чуть слышно зазвенели маленькие серебряные амулеты вплетенные в густые черные пряди. У Реймонда стало тесно в груди: такой знакомой показалась ему эта картина.
– Я тебя знаю!
У Фионы болезненно сжалось сердце, однако она не подала и виду, отвечая на взволнованный взор английского рыцаря. Так уже случилось шесть лет назад; непостижимым образом ему удалось завладеть частью ее души и сделать слабой и уязвимой перед мужскими чарами.
– Вы ошибаетесь, – процедила она, молясь, чтобы ее уловка сработала, не хватало еще, чтобы он вспомнил, кто она такая. И что заставило ее так некстати снять капюшон? В замешательстве Фиона подалась назад.
– Я вообще редко ошибаюсь, милочка, – ответил де Клер, преграждая ей путь. – Особенно если дело касается хорошеньких женщин.
Фиона наклонила голову, вслушиваясь в его голос. Вряд ли кто-то называл ее хорошенькой в последние годы, если вообще отваживался с ней общаться. Однако этот мужчина разглядывал ее без всякого стеснения. Его взор не спеша, скользил по ее фигуре. У Фионы возникло такое чувство будто она раскрывается под этим взором, как полевой цветок под лучами солнца, ласково прикоснувшегося к ней своей теплой ладонью. Ей хотелось возненавидеть его, заставить его расплатиться за те беды, что испытала Ирландия по милости англичан и вырвать свой образ из его памяти. Но она не смогла, ибо эта нежеланная встреча принесла ей не только боль, но радость. Пережитые ею когда-то чувства проснулись и оказалось, что с годами они стали только сильнее. Фионе не хватило решимости отвести взгляд от суровых серых глаз чужеземного рыцаря. Правда, он запомнился ей не таким огромным, но ведь в первую их встречу на нем не было лат. Реймонд лежал у нее на постели, сгорая в лихорадке, а из его плеча торчал обломок копья.
– Ты тоже смотришь на меня так, будто мы знакомы, – заметил он, нахмурившись.
– От вашей армии шум стоит на всю округу, де Клер. Любой крестьянин за десять лиг отсюда скажет, кто вторгся в наши земли.