– Бог мой, Чарльз! – проговорил он.
Я посмотрел на него. В его глазах стояли слезы, на лице застыла невыразимая боль. А я ничем не мог помочь его горю.
Казалось, что ужасный вечер никогда не кончится. Было уже за полночь. Полицейские, на мой взгляд, были деловиты, вежливы и даже нельзя сказать, чтобы не сочувствовали пострадавшему. Однако не оставалось сомнений, что их дело – поймать преступников, а не утешать потерпевших. Мне показалось также, что в большинстве вопросов проскальзывало недоверие: а не сами ли хозяева организовали ограбление, чтобы получить страховку?
Дональд, казалось, ничего не замечал. Он отвечал устало, механически. Ответ отделяла от вопроса долгая пауза: да, все украденное было застраховано надлежащим образом; да, его имущество было застраховано уже много лет; да, он весь день был в конторе; да, он выходил в кафе поесть; он работает в агентстве по импорту вина, его контора в Шрусбери; ему тридцать семь лет; да, жена намного моложе, ей недавно исполнилось двадцать два года…
О Регине он говорил запинаясь, будто губы не слушались его:
– Она всегда по пятницам… работала в цветочном магазине… у своей подруги…
– Почему?
Дональд рассеянно поглядел на полицейского инспектора, сидевшего напротив него за обеденным столом. Стулья от старинного обеденного гарнитура исчезли. Дональд сидел в плетеном кресле, принесенном из солярия. Инспектор, констебль и я разместились на табуретках.
– Что? – переспросил Дональд.
– Почему она именно по пятницам работала в цветочном магазине?
– Ей… ей… так нравилось…
Я резко перебил его:
– Она работала с цветами еще до того, как вышла замуж за Дональда. Ей хотелось быть при деле. В пятницу она всегда составляла разные композиции из цветов для дансингов, для свадеб…
«И для похорон тоже», – подумал я, но не смог выговорить.
– Благодарю вас, сэр. Однако я уверен, что мистер Стюарт может отвечать сам.
– А я – что нет! – Полицейский инспектор повернулся и уперся в меня взглядом. – Он же в шоке, – закончил я свою мысль.
– Вы врач, сэр? – недоверчиво спросил он. Я отрицательно покачал головой.
Он глянул на Дональда, крепко сжал губы и снова повернулся ко мне. Его придирчивый взгляд скользнул по моим джинсам, выцветшей куртке, старому свитеру, дорожным башмакам и остановился на лице. Видно было, что я не произвел на него впечатления.
– Хорошо, сэр. Как вас зовут?
– Чарльз Тодд.
– Возраст?
– Двадцать девять лет.
– Профессия?
– Художник.
Констебль невозмутимо записывал мои ответы в блокнот.
– Рисуете картины или красите дома?
– Картины.
– А что вы делали сегодня, сэр?