Я стоял возле дома своего кузена и силился сообразить, что здесь происходит.
Три полицейские машины и карета «Скорой помощи» с мигалкой, зловеще вспыхивающей синим светом, неприятно поразили меня. Люди с сосредоточенными лицами торопливо сновали через распахнутые настежь парадные двери. Холодный осенний ветер гнал вдоль улицы жухлые листья, проносились свинцовые тучи, нагнетая и без того тревожную обстановку. Шестой час вечера, графство Шропшир, Англия.
Ослепительно белые вспышки, время от времени освещавшие окна, наводили на мысль, что внутри работали фотографы. Я снял с плеча сумку, поставил ее на траву рядом с чемоданом, предчувствие чего-то недоброго охватило меня.
Я приехал поездом, чтобы провести тут уик-энд. Однако кузен не встретил меня с машиной, как обещал, и я прошел пешком полторы мили по проселку, надеясь, что он вот-вот примчится в своем заляпанном грязью «пежо» и обрушит на меня шквал шуток, вопросов и грандиозных планов.
Но ему было не до шуток.
Он стоял в холле бледный и какой-то пришибленный. Его руки бессильно висели вдоль туловища, казалось, он уже не владел ими. Голова была слегка повернута к гостиной, где беспрерывно щелкали фотоаппараты, а в глазах застыло выражение ужаса.
– Дон, – позвал я его и подошел поближе. – Дональд!
Он не слышал меня. Зато услышал полицейский. Он выскочил из гостиной, схватил меня за руку, резко повернул и бесцеремонно пихнул к двери:
– Выйдите отсюда, сэр. Прошу вас!
Дональд медленно перевел на нас невидящий взгляд.
– Дональд! – повторил я.
– Чарльз… – раздался его тихий голос. Полицейский ослабил захват.
– Вы знаете этого человека? – спросил он Дональда.
– Я его кузен, – сказал я.
– О-о! – Он велел мне оставаться в комнате и позаботиться о мистере Стюарте, а сам вернулся в гостиную посоветоваться.
– Что случилось? – спросил я.
Но Дон так и не ответил, он, видимо, пребывал в состоянии глубокого шока. Я не внял рекомендации полицейского, сделал несколько осторожных шагов и заглянул в гостиную.
Знакомая комната была необычно пустой. Ни картин, ни украшений, ни восточных ковров, которыми она была выстлана до плинтусов. Только голые стены, обитые ситцем диванчики, беспорядочно отодвинутая тяжелая мебель, а на пыльном паркетном полу окровавленный труп молодой жены моего кузена.
В просторной комнате было полно людей из полиции, занятых своими делами: они обмеривали, фотографировали и снимали отпечатки пальцев. Я осознавал, что они здесь, но не видел их.
Я видел только Регину, лежавшую навзничь. Полуоткрытые глаза на восковом лице, отвисшая нижняя челюсть и неловкая поза производили гнетущее впечатление. Откинутая в сторону рука со скрюченными белыми пальцами словно молила о пощаде.
