Огромное сооружение сложной формы, классифицируемое во Флоте Лиги как «сверхтяжелый стратегический крейсер», методично и равнодушно поглощало световые годы галактического пространства, все глубже погружая в небытие прошлого последние события жизни древнего «Улья». Все дальше уносился от Земли семидесятипятитысячный корпус воинов Братства – последних уцелевших богатырей племени героев. Лишенные дома и родины, вырванные из привычной среды, обескураженные новой реальностью, наконец, возглавляемые впавшим в кому юнцом, эти люди все еще сохраняли в душах искры звериной непокорности и граничащей с безрассудством храбрости. Они все еще были готовы умереть за признание собственного превосходства и собственной независимости…
– Прошу тебя: отправляйся немедленно!
– Мы ведь это уже обсуждали?
В небольшом круглом помещении корабельной каюты в массажных креслах друг против друга сидели две женщины. Голографическое панно полусферой огибало пространство вокруг них, создавая у собеседниц иллюзию нахождения совсем в другом месте. Казалось, дамы находились где-то в лоне зелено-бирюзового океана, вокруг плавали разноцветные рыбки, темнели гроты и колыхались водоросли, но не очень «глубоко», поскольку солнечный свет свободно пробивался сквозь толщу воображаемой воды к двум креслам. Лучи, переливаясь от «игры волн на поверхности», падали на золотые волосы, на загорелые лица с правильными нежными чертами, на светло-коричневую кожу тонких обнаженных рук и ног и на простую женскую одежду военного технического персонала, состоящую из шорт и блуз серого цвета. Голограмма служила и фоном, и источником света, но сторонний наблюдатель мог бы поклясться, что свет лучился не только от воображаемого светила, зависшего над водным пространством никому не известной планеты, – свет словно исходил изнутри женщин, делая их и без того прекрасные лица по-настоящему божественными.
Обе женщины были красавицами. Блондинки, большеглазые, очень хорошо сложенные, изящные и грациозные, благородные и сильные, насколько может быть сильной хрупкая, но волевая женщина. Но при внешнем сходстве они были такими разными, что вряд ли кому пришло бы в голову их сравнивать. Бездонно-синие глаза одной из собеседниц то неуверенно моргали, то возбужденно вспыхивали, то пылали возмущением, то вдруг гасли и ненадолго мутнели от задумчивых мыслей – обладательница этих прекрасных глаз должна была быть еще очень и очень юной. Глаза второй, напротив, поражали холодом трезвого расчета и стальной твердостью. Эти взрослые и умудренные опытом многих испытаний темно-серые глаза необъяснимо гармонировали со светлыми вьющимися волосами и телом, которому едва ли можно было дать более двадцати земных циклов. И если аура первой женщины излучала молодость, свет и расплескивала фонтаном капли своей энергии, то аура второй светилась спокойно и равномерно, скорее вбирая в себя, чем отдавая наружу. Огонь и холод, эмоции и расчет.
