Один день Линти удалось провести спокойно, посвятив себе. Красавица запретила автоматам отвлекать ее новостями из внешнего мира, звонками друзей, подруг, знакомых и родственников, закрылась в своем крыле многоуровневого дворца и отдалась воспоминаниям.
В первую очередь ей захотелось поскорее записать образы и впечатления из своей памяти, чтобы, с одной стороны, не позабыть какую-то важную мелочь, с другой – наконец расслабиться и выкинуть из головы все, что происходило за пределами родного дома родной планеты. Почти пять часов Линти провела наедине с нейропсихологом – одним из профессиональных воплощений дворцового Мозга, который аккуратно и бережно списал воспоминания девушки с коры ее головного мозга. Всякий раз он спрашивал разрешение на сохранение той или иной картинки, но так, чтобы не позволить хозяйке до конца осознать, о чем ее спрашивают, и, таким образом, не оживить связанных с данным воспоминанием сильных эмоций. В общих чертах операция напоминала зондирование, в древние времена применявшееся к преступникам и военнопленным, и отличалась от него главным образом свободной волей пациента в выборе материала, который должен был перейти на светоноситель…
Через пять часов расслабления в ложе среди цветов и фонтанов Линти получила наконец в руки хрустальный шарик, содержащий все эмоции, пережитые ею за последние декады, а также лица людей, промелькнувших перед нею, и хронологию событий, в которых она успела сыграть роль. Альтинка счастливо улыбнулась – теперь она могла положить воспоминания в сейф, где хранила драгоценности, и вздохнуть свободно, готовясь вступить в завтрашний день и в новую жизнь чистой, легкой и мечтательной, какой была раньше и очень хотела оставаться в будущем.
Следующие десять часов были проведены в обследовании своей территории. Как ребенок, вернувшийся после долгого путешествия к любимым игрушкам, Линти старалась осмотреть и прикоснуться ко всему, от чего веяло воспоминаниями детства, теплом родительских рук и ощущением беззаботности и безопасности. Она рвала цветы в оранжерее, резвилась среди фонтанов бассейна с дельфинами, выслеживала всегда игривых (и почему-то всегда молодых) мутантов-котят в саду, барахталась на подушках игрового зала, осматривала последние поступления в свой гардероб, пополнявшийся заботливыми автоматами по мере того, как возникали новые дуновения в столичной моде, перебирала коллекцию подарков от папы, его друзей и своих подруг, дотрагивалась до собственных работ, развешанных по галерее «выставочного зала» – учителя утверждали, что эти полотна настоящее искусство. Ей удалось расслабиться, пустить слезу, но очистить душу от тяжести пережитого и последствий быстрого взросления в экстремальных условиях плена так и не удалось – слишком многое во дворце было связано с романтическими мечтами о дальнем космическом путешествии; вещи хранили память о недавнем сумасшествии двух лучших подруг, решивших сбежать от опеки чересчур заботливых, как им тогда казалось, родителей.