Во время разгрузки я обратил внимание на одну невзрачную гнедую кобылку. Она явно не была трехлеткой и походила на ту, которую мы недавно возили во Францию. И очень напоминала ту, что мы вернули в Англию в тот же день. Три очень похожие гнедые кобылы? А что, впрочем, удивительного? Всякое бывает. Тем более что ни у одной из них не было особых отличительных черт.
В Париже четвертый конюх нас оставил. Он сказал, что ему поручено доставить кобылу до места назначения, а оттуда забрать жеребца, приобретенного его заводом. Мы должны были доставить его в Англию на следующей неделе.
В следующий вторник мы так и поступили. Жеребец был невысокий, с большим крупом, пламенным взором и бешено вращавшимся хвостом. Когда мы его грузили в самолет, он пронзительно ржал, и на сей раз его усатый проводник оказался при деле.
Среди наших пассажиров снова оказалась невзрачная гнедая кобылка. Я подошел к боксу и стал внимательно разглядывать ее, как вдруг Билли подкрался сзади и ударил меня что было сил концом цепи. Я повернулся быстрее, чем он предполагал, и дважды пнул его в бедро. Его губы исказила гримаса боли, и он взмахнул рукой, отчего цепь взметнулась, словно разъяренная змея. Мне удалось увернуться, отступив в проход между боксами. Цепь хлестнула об угол бокса, за которым я прятался, а я быстро ретировался, направившись к кабине бортинженера. Возможно, такое бегство выглядело не очень красиво, но в данных обстоятельствах это был наиболее благоразумный выход. Остаток пути я провел в обществе бортинженера за кофе.
В ту ночь я много думал, и мне не понравились некоторые выводы.
* * *
Утром я долго караулил у конторы Ярдмана и наконец поймал Саймона, когда он вышел, чтобы перекусить.
— Откуда ты возник? — улыбаясь, спросил он. — Ну что, погреемся в «Ангеле»?
Я кивнул, и мы зашагали по тающим остаткам недавно выпавшего снега. Мы шли, выдыхая клубы пара. День был туманный, пасмурный, холодный — под стать моему настроению.
Саймон толкнул дверь с витражом и вошел в пивную. Уселся на свою любимую табуретку у стойки, распахнул потрепанный вельветовый пиджак и потребовал от услужливого бармена горячей воды с ромом и лимоном — по стакану каждому из нас.
В старинном кирпичном очаге работал электрический камин. Пульсирующий свет его искусственных углей освещал широко улыбающуюся физиономию моего спутника. Его глаза светились дружелюбием.
Как мало у меня друзей.
— Так что же случилось? — спросил он, прихлебывая свой дымящийся напиток. — Сегодня ты что-то больно тихий.
Некоторое время я поглядывал на фальшивые угли. Дальше откладывать я не мог.