— Придется все отложить до следующего раза.
— Увы! — Мы оба одновременно вздохнули и рассмеялись.
Чуть позже, попивая горячий кофе, Габриэлла спросила:
— А сколько таблеток было во флаконе, который ты послал мне с Саймоном Серлом?
— Не знаю. Я не считал, но флакон был на три четверти полон.
— Мне тоже так показалось, — сказала Габриэлла со вздохом. — Мне вчера позвонила жена булочника и попросила достать еще. Она сказала, что дно флакона было набито бумагой, но мне кажется, она просто раздала таблетки подругам, а теперь жалеет.
— Никакой бумаги во флаконе не было. Только вата сверху.
— Я тоже так подумала, — Габриэлла горестно поморщилась. — Лучше бы она сразу сказала мне правду.
Я резко поднялся и сказал:
— Пошли. Оставь кофе.
— В чем дело? — удивилась Габриэлла.
— Я хочу взглянуть на флакон.
— Да она же наверняка его выбросила, — удивленно сказала Габриэлла.
— Надеюсь, что она все-таки этого не сделала, — сказал я, быстро расплачиваясь. — Если во флаконе оказалась бумага, то положить ее туда мог только Саймон.
— Да? Ты думаешь, это серьезно?
— Он полагал, что таблетки для тебя. Он не предполагал, что они предназначены кому-то еще. И я забыл напомнить ему, что ты не понимаешь по-английски. Может, он решил так: когда у тебя кончатся таблетки, ты увидишь бумагу и прочитаешь, что там написано. Не знаю. Так или иначе, надо ее найти. Это след Саймона.
Мы выскочили из ресторана, поймали такси и отправились к булочнику. Жена его была полная, добродушная и выглядела лет на пятьдесят, хотя на самом деле ей, скорее всего, было тридцать пять. Ее приветливая улыбка сменилась выражением тревоги, когда Габриэлла объясняла ей, зачем мы приехали. Потом она широко развела руками.
— Флакон в мусорном баке, — сказала Габриэлла. — Она выбросила его сегодня утром.
— Надо поискать. Спроси, могу ли я это сделать.
Две женщины обменялись какими-то репликами, потом Габриэлла сказала:
— Она говорит, что ты запачкаешь свой прекрасный костюм.
— Габриэлла...
— Еще она говорит, что англичане — все сумасшедшие, но ты можешь поискать.
На заднем дворе стояли три мусорных бака, два, к счастью, пустые, а один полный. Мы его перевернули, и я стал разгребать вонючие отбросы рукояткой метлы. Коричневый флакончик был там, под мокрыми кофейными отходами и остатками лапши. Габриэлла подняла его и вытерла куском газеты, а я погрузил отходы обратно в бак и подмел двор.
— Бумага не вылезает, — сообщила Габриэлла. Отвинтив крышечку, она пыталась подцепить ее пальцем.
Я обернул бутылочку газетой, положил на землю и ударил лопатой. Габриэлла присела на корточки и смотрела, как я выбираю из осколков бумагу, а также то, что там оказалось, кроме этого.