— Нет. Это называется по-другому. В темноте Октавия не видела выражения его лица, но такого холодного голоса она еще ни разу не слышала.
— Не понимаю, что ты хочешь сказать. — У нее не попадал зуб на зуб. — Я считала, что раз мы играем в одну игру, то я должна участвовать в этом, как и во всем остальном.
— Вмешательство в чужие дела — вот слово, которое ты так упорно ищешь и которое я жажду услышать. А теперь скажи мне точно, что ты здесь делаешь и как это называется? Но на этот раз говори правильно.
— Черт возьми, — пробормотала Октавия. — Ладно. Вмешиваюсь в твои дела. Удовлетворен?
— Сам не могу понять, почему я не сумел объяснить тебе все как следует, когда то же самое произошло в прошлый раз. Мне казалось, что я выразился ясно. Но оказывается, некоторые вещи в тебя надо вбивать кувалдой.
Октавия не потрудилась ответить. Руперт упорно хотел следовать только собственной логике, и любые возражения были бесполезны.
— Теперь очевидно, что на увещевания я понадеялся зря, — продолжал он все тем же как будто удивленным тоном.
Люцифер шевельнулся, и Руперт потрепал его по шее. — Ты полагаешь, старина, что мы пробыли здесь достаточно? — Он повернул коня в сторону, где едва заметно брезжил сероватый свет.
Наклонив голову и раздувая ноздри, Люцифер двинулся вперед, и вскоре лошадь и всадник оказались на свободе, а Октавия и Питер остались в пещере. К удивлению девушки, жеребец не последовал за вожаком, и она не знала, стоит ли его понукать. Настроение Руперта было таково, что лучше оставаться на месте, пока он сам не скажет, что делать дальше.
Наконец после двух бесконечных минут раздался короткий шепот:
— Пошли.
Других команд Питеру не потребовалось. Ночь в пустоши наполняли привычные звуки: прошелестел травою зверек, где-то заухала сова, в только-только зарождающихся листьях вздохнул ветер.
— Нас больше не ищут?
— Ищут. Но вряд ли им придет в голову рыскать в этой части пустоши. — Руперт пришпорил коня, и тот перешел на рысь. Питер последовал за ним без всякой команды.
— Поедем в «Королевский дуб»? — Октавия нерешительно прервала молчание.
— Ну уж нет! Я не собираюсь приводить на хвосте ищеек к друзьям!
Глупый вопрос. Октавия прикусила губу.
— Тогда в тот домик?
— Нет, мы едем к себе, но только кружным путем. Готов поспорить, ты забыла, что у нас гости.
— Господи, действительно. А ты об этом помнил, когда, не сказав ни единого слова, исчез из дома?
— Прекрасно помнил. Только я рассчитывал, что ты останешься там и будешь держать оборону, пока я не вернусь.
— Ну и ну!
— Конечно, если безрассудно вмешиваться в чужие дела, думать уже некогда.