— Да, конечно, граф. Я вполне сыта утомительным путешествием.
— Вижу, у вас пистолет, Софья Алексеевна, — ровным голосом заметил князь, стараясь скрыть свое потрясение и возмущение этой сорвиголовой, которую он собирался сделать своей женой.
— Я давно уже к нему привыкла, князь, — пожала она плечами. — Мой дед научил меня хорошо стрелять, так что вы можете не бояться случайных нападений.
— У вас нет необходимости ходить вооруженной при императорском дворе, — заявил он, вспомнив об элегантных безделушках, изысканных черепаховых гребнях, вышитых платочках, кружевных перчатках, которые он наготовил в качестве подарков простодушной юной невесте от ее пылкого, внимательного жениха.
— Разумеется, — согласилась Софья, пряча, в свою очередь, нервную дрожь при мысли, что ее стрелковая доблесть, пожалуй, оценена и воспринята не в лучшем смысле.
«Больше я ничего не могу для нее сделать», — подумал Адам. Он привез ее сюда, потому что ей выпала такая судьба; принять ее как есть — значит существенно облегчить свою участь. Да и почему он вообразил, что она не бросится жадно в гущу новой жизни, как только слегка оглянется и обживется в ней? Ведь это жизнь, полная удовольствий, и если она поведет себя подобающим образом, Дмитриеву не на что будет жаловаться. Нет оснований полагать, что она не сумеет приспособиться. Софья Алексеевна отнюдь не глупа. Это была, пожалуй, единственная мысль, которая принесла графу некоторое успокоение.
Вечернее солнце высветило золоченые купола Казанского собора и мягким золотом окрасило спокойную гладь Невы. Софи и ее сопровождение въехали в Санкт-Петербург. Все дурные предчувствия улетучились, когда она широко распахнутыми глазами в полном изумлении разглядывала этот гигантский, суматошный город. Все ее представления о городах ограничивались однократной поездкой в Киев два года назад. Город ошеломил ее тогда своим шумом и величественностью, но те ощущения не шли ни в какое сравнение с величием столицы. Они ехали по широкой брусчатке Невского проспекта, и она все оглядывалась раскрыв рот на махины каменных домов, выстроившихся в линию по обе его стороны. Неужели все живут в таких дворцах?
— У вас есть особняк в этом городе, князь? — спросила она и с удивлением обернулась, услышав смех в ответ. Первый признак безыскусной наивности позабавил Дмитриева.
— Ну разумеется, Софья. Мой дворец стоит на берегу реки. Когда вы отдохнете с дороги, вы посетите его и выскажете мне все пожелания об отделке ваших апартаментов.
Ах вот как, подумала Софи. Откровенное упоминание о том, что должно неизбежно произойти и что она поняла в ночь, когда Адам предотвратил ее побег. О событиях той ночи лучше не вспоминать. Воспоминания, пожалуй, могут вызвать самые нежелательные ощущения как в сознании, так и в теле. Нет, мудрость в том, чтобы извлечь наибольшую пользу из неминуемого.