Он пристально посмотрел ей в лицо, словно хотел, заглянуть в самую душу.
— Скажи мне, что ты чувствуешь, милая.
Она поняла Лео. Он хочет услышать, что она жаждет его всем своим исстрадавшимся телом, это ей просто необходимо сейчас, без этого она никогда не поправится, никогда не обретет себя вновь.
— Ты так мне нужен. Я очень люблю тебя; — повторила она, облизнув внезапно пересохшие губы. — И я так хочу, чтобы ты взял меня, Лео.
Он положил ее ноги себе на плечи, провел по ним руками, остановившись на ягодицах. Потом одним сильным, но нежным движением вошел в нее.
И, ощутив его внутри себя, Корделия словно взмыла ввысь с какого-то высоченного обрыва. Она как будто кувыркалась в воздухе, легче перышка невесомо паря в золотистом эфире.
Горло ее сразу же пересохло, откуда-то издалека до нее доносились не то всхлипы, не то вскрики, и она с удивлением поняла, что эти звуки исходят от нее самой. Потом, когда тело вновь обрело под собой опору, на нее обрушилась волна блаженства, и она прильнула к своему любовнику, который неутомимо двигался в ней, разделяя с любимой это блаженство, вскоре разрешившееся живительной теплой волной.
Когда он, обессилев, бездыханным упал на нее, она погладила его по спине. Раскинув ноги, она лежала с глухо бьющимся сердцем, слабая, как только что появившийся на свет котенок.
Но вот Лео перекатился на бок, освободив ее от тяжести своего тела. Он лег на спину, распластав одну руку поперек ее живота и прикрыв ее глаза другой. Лео ждал, что будет испытывать упреки совести, грызущее презрение к самому себе, но его душу заполняла только неимоверная радость, как будто он преподнес чудесный подарок и тут же получил ответный дар.
— Я смогу вынести все, если ты любишь меня, — прошептала Корделия, гладя его руку, лежащую на ее животе. — Ты сделал меня снова сильной, Лео. Ты возродил меня к жизни.
Он неотрывно смотрел на лепку сводчатого потолка, его радость внезапно иссякла, как вода, ушедшая в песок. Если он любит, то как же сумеет вынести ее возвращение к Михаэлю?
— Я заберу тебя у Михаэля, — сказал он. — Но мне нужно все продумать. Если мы будем спешить, ничего не получится. Он начнет преследовать нас и сможет сделать все, что угодно, с бежавшей женой. Ты меня понимаешь, Корделия?
Он сел на диване, взял ее за плечи и повернул к себе, потом обнял дорогое лицо. Она кивнула в ответ и доверчиво улыбнулась ему.
— Да. Я подожду. И я все выдержу. — Она погладила его по щеке. — И уверяю тебя, что теперь, когда я знаю о твоей любви, мне не будет так тяжело. Отныне уже ничто не способно победить меня, Лео. Ничто и никто.