— Потому что иное не вязалось бы с моим положением?
— Именно так.
Лео едва справился с желанием погладить Корделию по щеке, чтобы смягчились ее напряженно сжатые губы и пропало горькое выражение лица. Но это было бы чистым сумасшествием. Он должен удержаться на занятых позициях, иначе вся его жестокость по отношению к ней будет лишена смысла.
— Неужели князя так заботят статус, престиж и тому подобные условности? — Она обвела взглядом процессию, готовящуюся покинуть Суассон.
— Этому придают значение в Версале.
Почему он не отвечает прямо на ее вопрос?
— А мой муж? — настойчиво повторила она.
— Думаю, он тоже, — ответил виконт, поднимаясь в седло. — Как я вам уже говорил, Версаль придает чрезвычайно большое значение правилам этикета.
Корделия поставила ногу на сложенные ладони грума, который ждал момента, чтобы помочь ей сесть на Люсетту.
— Но князь в этом смысле даже больший педант, чем версальские придворные? — Она натянула поводья, направляя лошадь рядом с аргамаком виконта к выезду со двора.
Лео похолодел. Эльвира как-то пожаловалась ему, что Михаэль оказался человеком очень суровых правил. Он, по ее словам, терпеть не мог никаких отклонений от неписаных законов благопристойности и придерживался неизменных ритуалов. Но когда Лео стал настаивать на подробностях, сестра рассмеялась и сменила тему. Этот разговор оставил У него совершенно определенное ощущение какой-то мрачной тайны. Сказать по правде, многие из разговоров, которые велись им с сестрой незадолго до ее смерти, приводили его в недоумение. Тревожило и то, что Эльвира отказывалась разъяснять, что дает ей повод для этих разговоров.
— Милорд? — поторопила его с ответом Корделия.
Он потряс головой, освобождаясь от теней былого, и резко ответил:
— Я не знаю. Михаэль прежде всего дипломат, политик.
Он следует правилам своих игр. Его волнует произведенное впечатление, как и всех остальных в Версале. Да вы и сами со временем поймете это.
У Корделии не хватило духу продолжать свои расспросы, и всю первую половину дня они скакали в напряженном молчании пока не остановились для полуденного отдыха и обеда на правом берегу одного из притоков Эны.
Местные жители окружили столы, живописно расставленные для супруги наследника престола и ее свиты. Мария Антуанетта была очарована пейзажем и отсутствием сковывающего протокола. Она пригласила Корделию сесть за свой столик и трещала как сорока.
Тойнет явно не была ничем озабочена, и маловероятно, что она провела бессонную ночь. Корделия отметила про себя, что удрученная разлукой девушка исчезла, а ее место заняла восхитительная и восхищенная принцесса, принимающая знаки внимания и преданности окружающих как само собой разумеющееся.