Почти ленивым движением Аласдэр протянул руку и, когда Эмма пробегала мимо его кресла, ухватил ее за запястье. И, не отпуская, поднялся на ноги. Эмма была с ним почти одного роста, но он знал, что она не может равняться с ним силой. Пальцы, стиснувшие запястье, никак не разжать. И Эмма не сделала даже попытки.
— Я думал, мы договорились: ты примешь ситуацию с достоинством, — сказал Аласдэр, — потому что в противном случае просто выставишь себя на посмешище.
— Тебе действительно доставляет удовольствие колоть меня этим? — с горечью воскликнула девушка.
— Дорогая Эмма, ты забываешь, что однажды сама сделала меня посмешищем. Должен сказать, что теперь я понимаю в этом толк и просто хочу предостеречь, вот и все. — Он не отводил от нее печального взгляда, тонкие губы крепко сжались.
— Как мило, что ты меня в этом обвиняешь! — возмутилась Эмма. — После всего, что ты сделал, ты ждешь, что я стану терпеть… смогу притворяться… — Слова застряли у нее в горле, и она потянула свое плененное запястье.
К большому ее удивлению, рука тотчас оказалась на свободе. Аласдэр отвернулся и взял шляпу, перчатки и кнут. А когда заговорил, голос звучал холодно и ровно:
— Что бы ты ни думала о создавшейся ситуации, она такова, какова есть. На меня возложены определенные обязанности в отношении тебя, я отвечаю за твое благополучие, и тебе придется смириться с тем, что я буду играть известную роль в твоей жизни. Я приехал узнать, устраивает ли тебя дом… в порядке ли ты после путешествия; убедиться, что с тобой не приключилось ничего неприятного по дороге — никаких встреч с грабителями, и выяснить, нет ли у тебя для меня поручений. Я заскочил ненадолго — просто нанести визит вежливости. Ведь я все-таки друг семьи. — Аласдэр поклонился с иронической чопорностью и взмахнул шляпой.
Эмма стояла так же спокойно и трогала запястье, где все еще чувствовалось теплое прикосновение его пальцев. Аласдэр смотрел на нее в упор, слегка прищурившись, и не произносил ни звука. Девушка понимала, чего он добивался: своими заявлениями о дружбе и приличиях он хотел вывести ее из себя. Хотел, чтобы она ощутила себя неблагодарной и маленькой, не умеющей реагировать со зрелой сдержанностью на немыслимое положение.
— Я нисколько не заинтересована в твоей дружбе, — холодно заявила она. — Но на вежливость буду отвечать вежливостью. А теперь извини: я должна помочь Марии присматривать за тем, как распаковывают вещи. — И она поклонилась ему с той же ироничной торжественностью.
Аласдэр пожал плечами, словно все происходившее его больше нисколько не интересовало.