— Как угодно. — Он тщательно натянул перчатки из тонкой кожи. — И поскольку ты сейчас занята, я загляну утром. Тогда обсудим, как ты будешь получать содержание: помесячно или поквартально. Это зависит от того, как тебе удобнее.
— Мы еще не обсуждали мои потребности, — заметила Эмма с явной неловкостью. — Это надо сделать в первую очередь.
Аласдэр задержался, так и не дойдя до двери.
— Я уже сделал это сам. И о своем решении сообщу завтра. Желаю приятного дня.
Дверь за ним захлопнулась. Эмма, полыхая гневом, вернулась к окну. Она видела, как Аласдэр вышел из дома, взобрался в экипаж и принял поводья у грума. Теперь дорога была свободна, и он тронул лошадей. Его движение показалось каким-то поспешным, и кони приняли слишком резво для узенькой улочки. Возница их тут же одернул, но Эмма поняла, что Аласдэр так же зол, как она сама.
Им никак не удавалось побыть вместе в одной комнате и не испытать друг к другу неприязни. Слишком сильно они обидели друг друга в прошлом, чтобы теперь успокоиться и хоть как-то притворяться, что им легко в обществе друг друга. Нед это понимал. Так почему он оставил такое завещание? Он любил сестру и любил друга. Зачем же сделал их обоих несчастными?
На этот вопрос существовал лишь один ответ. Нед верил, что, сведя их вместе столь ужасным образом, он поможет вновь разжечь огонь, который когда-то горел в их сердцах. Он был счастлив, когда заключалась помолвка, и пришел в отчаяние, когда ее разорвали. Брат никого открыто не винил, сохранил близкие отношения с каждым и старательно показывал, что не принимает чью-либо сторону. Однако он не в силах был скрыть досады и разочарования.
Эмма вышла из салона и направилась в свою спальню на втором этаже. Ее горничная занималась разборкой вещей: платья были разложены на кровати, висели на спинках стульев и ручках стоявшего у окна кресла. Повсюду были разбросаны веера, туфли, шарфы.
— Боже сохрани нас и помилуй, леди Эмма, — проговорила Матильда, укладывая стопку белья в ящик шкафа. — Никогда бы не подумала, что мы взяли с собой столько всего. Готова поспорить на что угодно: вы из этого и малости не носили с тех пор, как забрали от галантерейщика, модистки и башмачника.
— Ты, наверное, права, Тильда, — согласилась Эмма. — Все это безнадежно вышло из моды.
Весть о смерти Неда дошла до них только в ноябре — сообщения из Португалии шли очень долго. Летом Эмма жила в Гэмпшире и оставалась там все начало лондонского сезона, пока адвокаты занимались вопросами утверждения завещания и майоратного наследования. В своем горе она совершенно не интересовалась журналами мод, которыми так упивалась Мария, игнорировала светские слухи и довольствовалась дорожным костюмом и нестрогим трауром, в котором была вынуждена принимать соболезнующих посетителей.