Мира с трудом поднялась на ноги, держась за голову. Качаясь, она с трудом сфокусировала глаза на Диллоне.
– Ты дьявол! – прошипела она.
Диллон подтянул брюки и подошел к ней.
– Выметайся, и собери чего-нибудь поесть. Нечего прохлаждаться. И я не позволю тебе задирать нос.
Повернув голову, она глянула на Гарни.
– И после этого ты думаешь заползти в мою постель? Ты, трусливая крыса!.. У тебя был шанс.
– Заткнись! – рявкнул Диллон.
Гарни повернулся и молча вышел. Он догадывался, что Мира не успокоится и задаст ему жару.
Диллон не сводил глаз с Миры. Он помнил, как она поступила с Батчем. Эта фурия была опасна.
Мира с ненавистью смотрела на него.
– Тебе это так не сойдет, – угрюмо сказала она. – Я еще расплачусь с тобой, мерзавец!
– Поживем – увидим! – сказал Диллон, оставаясь настороже.
Мира поколебалась, затем вышла в гостиную. Гарни пугливо глянул на нее. Не обратив на него никакого внимания, она принялась готовить обед. Она яростно кромсала окорок, нарезая соленое мясо толстыми ломтями и швыряя их на сковородку.
Гарни был удивлен, не видя слез на лице Миры. По его мнению, большинство баб после такой затрещины вели бы себя впредь тише воды ниже травы. Но лицо Миры было бледным и застывшим. На виске сине-багровым проступал след от удара Диллона. Но в глазах была буря.
– Ты зря качаешь права, – встревоженно сказал Гарни.
Мира промолчала. Она подала еду, грохнув тарелки на стол. Потом, налив чашку кофе, вышла из хижины и устроилась на солнцепеке, подальше от ненавистных мужчин.
Вышел Диллон, глянул на еду и довольно хмыкнул. Усевшись, он принялся уплетать яичницу с ветчиной. Гарни осторожно присел рядом.
– Тебе тоже все осточертело? – спросил его Диллон. В голосе его звучала угроза.
Чашка с кофе в руках Гарни задрожала, расплескивая содержимое.
– Мне? Я не жалуюсь, – поспешно ответил он. Диллон кивнул в сторону Миры.
– А мне показалось, что это ты ее завел.
Гарни невинно округлил глаза.
– Ты что! – поспешно сказал он. – Можешь не беспокоиться на этот счет. Просто она бесится от нечего делать.
Диллон нарезал ветчину маленькими кусочками.
– Поговори с ней. Передай, что я не люблю, когда бабы встают на дыбы.
Гарни отодвинул тарелку и закурил. Он совершенно потерял аппетит.
– Конечно. Ты не сердись на нее, она слишком молода и ничего такого не думала.
– Успокой ее, – безразлично сказал Диллон. – Или это сделаю я. Так что приструни, пока не поздно. Чего ты боишься ее? На твоем месте я давно бы спал с ней в одной постели.
Отодвинув стул, Гарни встал. Буркнув что-то нечленораздельное, он отошел к печке и поворошил поленья.