– Вы с виллы синьора Фанчини? – спросил он, окидывая меня откровенно любопытным взглядом.
– Да. Я выполняю работу Беллини. Джиам нахмурился:
– О, этот ужасный тип! Я был рад, когда он ушел, – откровенно сказал Джиам.
– А почему он ушел?
– Грубый, заносчивый, якшался с женщинами легкого поведения, вечно пьяный.
– Он тоже, кажется, снимал комнату в деревне?
– Да. Но только сначала. А потом влип в такие неприятности, что его попросили уехать. Он жил в комнатах над ангаром, как я слышал.
– Вы уверены, что в лодочном ангаре? – насторожился я.
– Ну, по крайней мере, он жил там до конца недели, перед тем как уйти.
– Ну и все же, почему он ушел?
Биччи всплеснул жирными руками и нахмурился:
– Неприятности с женщиной.
Я понял, что ему не хочется обсуждать со мной эту тему, поэтому переменил предмет обсуждения, спросив, нет ли у него лодки, я хотел бы порыбачить в свободное время.
– Можете взять на пляже зеленую лодку с подвесным мотором.
– Спасибо. Я предупрежу вас, когда буду брать ее.
Я возвращался на виллу, обдумывая сказанное Джиамом. Итак, Беллини все же жил в комнатах над ангаром. Возможно, он был любовником Лауры. И волна подозрения захлестнула меня. Действительно ли она планировала убийство мужа, или ей просто нужен мужчина? Причем любой, даже такой, как пьяница Беллини?
Мне непременно нужно поговорить с Торрчи. Наверняка он знает этого Беллини. Любая информация о Лауре и людях, окружающих ее, помогла бы мне понять, что скрывается за маской этой женщины.
Я неторопливо прошелся по саду, остановился и посмотрел на виллу со стороны. Ставни закрыты. Ежедневно, после обеда, когда наступала жара, все, кроме сестры Флеминг, расходились по своим комнатам отдыхать. Бруно лежал на веранде, где он, по предписанию доктора Перелли, должен был отдыхать два часа.
Со своего места я видел одинокого и неподвижного, лежащего в тени человека, и мне показалось, что он тоже видит меня и наблюдает за мной. Бруно был как бы живым укором моей совести. Глядя на него, я думал, как, должно быть, одинок этот человек. Сестре Флеминг было легко говорить, что он должен отдыхать, но у него круглые сутки сплошной отдых. Поддавшись импульсу, я решил подняться к нему на веранду и предложить свое общество, может быть, ему захочется, чтобы я почитал. Я спустился в комнаты над ангаром, взял Вазари “Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих” и вернулся на виллу. Когда я встретился с ним взглядом, то смутился и почти пожалел, что пришел. Но он показал глазами, что рад видеть меня, и я после некоторого колебания подошел к нему.