– Да.
Но я не двинулся с места. И лишь сидел, разглядывая ковер на полу. Я не мог достать «дипломат», не открыв багажника. И меня передергивало при одной мысли о том, что я увижу Одетт.
– Выпей-ка ты еще виски, – посоветовала Нина.
Она сразу сообразила, о чем я думаю.
– Нет. – Я встал. – Со мной все в порядке. Где фонарь?
Нина подошла к комоду и достала из ящика карманный фонарик.
Я взял фонарь и, открыв дверь, вышел в темноту.
Меня встретила мертвая тишина. Лишь в доме напротив горел свет. В соседних с нами бунгало все уже спали. Первым делом я направился не к гаражу, а к воротам. Посмотрел направо, налево. На улице не было ни души. Гулко стучало сердце, к горлу подкатывала тошнота.
Убедившись, что за мной никто не следит, я решился открыть гараж. Не сразу удалось мне попасть ключом в замочную скважину. Едва я потянул на себя створку, как ощутил слабый, но безошибочный запах смерти. Собравшись с духом, я шагнул вперед, закрыл за собой ворота и включил фонарик. И вновь ключ никак не хотел входить в замочную скважину. Наконец я поднял крышку багажника. Дергающийся луч фонаря осветил сине-белое платье, точеные ноги, маленькие ступни в балетных тапочках у запасного колеса.
«Дипломат» лежал рядом с телом. Я выхватил его из багажника и захлопнул крышку. Меня чуть не вырвало. Я буквально заставил себя запереть багажник, затем ворота гаража. Покончив с этим, я вернулся в гостиную.
Лицо Нины побледнело от напряжения.
Я положил «дипломат» на стол.
– Теперь я бы выпил. – У меня сел голос.
Нина протянула наполненный бокал. Виски привело меня в чувство. Я достал из кармана платок и вытер лицо.
– Успокойся, дорогой, – мягко сказала Нина.
– Все нормально. – Я закурил, глубоко затянулся.
– Я его открою. – Нина потянулась к «дипломату».
– Нет, не трогай! Не хватает только оставить на нем отпечатки твоих пальцев.
Подняв «дипломат», я сдвинул защелку, язычок подпрыгнул, и я перевернул «дипломат», вывалив его содержимое на стол.
Я ожидал денежного водопада, потока десятков и десятков толстеньких пачек. Вместо этого на стол высыпались старые, мятые газеты. «Дипломат» был набит не деньгами – старыми газетами!
Я услышал, как ахнула Нина.
Сам я окаменел. Я смотрел на газеты, отказываясь верить своим глазам. Наконец я осознал весь ужас происходящего.
Нет денег – мы не сможем взять напрокат машину.
– Мы погибли, – прошептал я, взглянув на Нину. – Мы погибли.
Нина переворошила газеты, словно надеясь найти деньги между листами, затем повернулась ко мне:
– Но где деньги? Их кто-то украл?
– Нет, я не упускал «дипломат» из виду, пока не запер его в багажнике.