– Напугал его? – спросил Джек, потирая руки.
– Небольшая истерика. Кажется, все они до смерти боятся трогать Зальцера. – Я принялся набирать другой номер. Через некоторое время я уже разговаривал с дежурным редактором. Мой рассказ занял не более двух минут. Газетчик с жадностью принял мое сообщение, как голодный, который вдруг получает обед из пяти блюд.
– Зальцер связан с Брендоном, и я не удивлюсь, если капитан воспрепятствует публикации материалов.
– Если ему это удастся, моей вины в этом не будет, – со смехом отозвался редактор. – Спасибо, Мэллой. Я приду в клуб, чтобы встретиться с Брендоном.
Я повесил трубку и вышел из кабины.
– Похоже, что у меня уже начались неприятности, – заметил я. – Утешает только то, что и Брендону сегодня предстоит веселая ночка.
Если вы поедете на север от бульвара Оркид, то попадете на узкую дорогу, которая петляет среди песчаных дюн и ведет к моей хижине. Четырехкомнатное бунгало из канадской сосны, садик скромных размеров, за которым ухаживает Тони, мой слуга филиппинец. В ста ярдах от дома – Тихий океан. Место спокойное, уединенное и очень мне нравится. Я живу здесь вот уже пять лет и не хотел бы менять это место ни на какое другое на всем земном шаре…
После ухода из бара Финнегана я поехал домой. Серп молодой луны едва проглядывал сквозь облака и скверно освещал дорогу. Завтра будет трудный день, думал я. Паула обещала разузнать все, что касается завещания Дженнет и старика Кросби. Не мешает еще раз навестить сестру Гарней и выяснить, кто же адвокат Мэрилин. Кроме того, необходимо получить максимум сведений о Шерриле. Если во всей этой информации не будет ничего подозрительного и ненормального, мы вернем пятьсот долларов и скрепя сердце закроем дело. Но в глубине души я понимал, что дело закрывать нельзя…
Я свернул к навесу, который служил мне гаражом, остановил машину и закурил. Случайно взглянув в боковое зеркало, заметил какое-то движение в кустах. Кусты находились на расстоянии пятидесяти ярдов от меня, и в них что-то явственно шевелилось. Это было тем более странно, что не ощущалось и дуновения ветерка. Значит, там человек, и он отлично видит меня. Мне это не понравилось. Люди не прячутся, если у них добрые намерения. Паула не раз говорила, что мое бунгало стоит слишком уединенно, а по роду своей работы я успел нажить массу врагов… Я пожалел, что оставил пистолет дома. Человек в кустах, очевидно, ждет, когда я выйду из машины на лунный свет: тогда из меня получится отличная мишень. Надо что-то предпринять, и немедленно. Чем дольше я буду сидеть в машине, тем больше он начнет волноваться, и если я не выйду, он придумает какой-нибудь ход. Я открыл дверцу машины и скользнул в темноту. Из своего укрытия я смутно видел линию берега, кусты и деревья, слабо освещенные лунным светом. Я отступил назад. Стеной гаража служил забор, а в нем была дыра. Я двинулся туда, не спуская глаз с кустов. Там было тихо. Тот, кто сидел в кустах, обладал солидным терпением и выдержкой. Я пролез в дыру и, очутившись в кустах, пополз, мечтая побыстрее добраться до спальни, где был пистолет.