— Откровенно говоря, мне трудно сказать что-либо по этому поводу. — Акленд немного помолчал, а потом продолжил: — Внешне она вполне нормальна. Я ведь вижу ее всего несколько минут, когда она приходит снимать деньги. Одевается она экстравагантно, но в этом нет ничего необычного. Почти вся молодежь одета именно таким образом. Просто затрудняюсь ответить на ваш вопрос.
— Насколько я понял, существует капитал, с которого она может снимать проценты, и это составляет пятнадцать тысяч долларов в месяц. Что же произойдет в случае, если девушка вдруг умрет?
Брови Акленда поползли вверх.
— Но ведь ей только двадцать четыре года, мистер Уоллес.
— От несчастного случая, например, можно погибнуть в любом возрасте.
— Если ее не станет, капитал, принадлежащий ей, вольется в общий и не будет существовать самостоятельно.
— Какова же сумма этого общего капитала?
— Видите ли, мистер Уоллес, мистер Торенс был одним из самых богатых людей в мире. Я затрудняюсь назвать цифру.
— Деньги мужа унаследовала миссис Торенс, и в случае смерти дочери все, по-видимому, перейдет к ней?
— Да, других наследников нет.
— Но у Анжелы есть брат. Акленд кисло улыбнулся:
— Да, Том Торенс. Но он лишен наследства с тех пор, как два года назад ушел из дому. Сейчас у него нет никаких прав. — И больше претендентов нет?
— Есть кое-какие дарственные. Например, мистер Торенс завещал некоторую сумму слуге Сэнди. Сразу после смерти хозяина он получил пять тысяч долларов. — Вы полагаете, мистер Акленд, что эти ежемесячные снятия со счета десяти тысяч долларов говорят о шантаже?
Акленд сложил кончики пальцев вместе и сразу стал похож на епископа.
— Мистер Уоллес, я уже тридцать шесть лет занимаюсь финансовыми делами. Мисс Торенс двадцать четыре года и, как мне кажется, она вполне нормальна. Она имеет право делать со своими деньгами все, что хочет. Мы с ее отцом были большими друзьями и полностью доверяли друг другу. Я обещал, что, если с ним что-нибудь случится, я не спущу глаз с Анжелы, когда она вступит в право наследования. С миссис Торенс мы тоже всегда были дружны, и она охотно пользовалась моими советами в области финансов, а в случае необходимости — и помощью. При сложившихся обстоятельствах я не решался сообщить ей об этих ежемесячных изъятиях известной вам суммы. Мне казалось неэтичным вмешиваться в их семейное дело. Я молчал десять месяцев, но, так как это продолжалось, счел все же своим долгом сообщить миссис Торенс и, признаюсь, не исключал возможности шантажа.
— Мне понятна ваша позиция, мистер Акленд.
— То, что я сказал вам, мистер Уоллес, не подлежит разглашению. Авторитет вашего агентства очень высок, поэтому мы обратились именно туда.