– Это было нетрудно сделать, – ответил я, закрывая дверь. – Ведь понимаете, что мы не должны этого делать. У нас могут быть крупные неприятности.
Она пожала плечами.
– Никто не заставляет вас оставаться.
Я приблизился к ней.
– Я и не собираюсь этого делать. Почему вы позвали меня?
– Ради Бога, Доусон! Расслабьтесь хотя бы на минутку!
Теперь, когда я находился с ней наедине, разум начинал снова брать верх. Все было совсем не так, как в моих мечтах о свидании. Нет, понимая, что из-за нее я могу потерять место, я уже сожалел, что, поддавшись порыву, приехал сюда.
– Я не могу не волноваться. Подумайте, как я могу забыть о работе? Если только ваш отец узнает, что я немного больше, чем позволено, вертелся около вас – я пропал… Это правда, уверяю вас. Он может устроить так, что я больше не смогу работать ни в одной газете.
– Почему же вы вертитесь около меня? – удивленно спросила она, широко раскрыв глаза.
– Вы отлично понимаете, что я имею в виду.
– Он этого не узнает. Откуда ему знать.
– Не велика хитрость. Если меня увидят входящим или выходящим отсюда, все раскроется.
– Тогда надо постараться, чтобы вас никто не увидел. Не так уж трудно.
– Я очень дорожу своей работой. В ней вся моя жизнь.
– Да, романтиком вас не назовешь, – со смехом проговорила она. – Мои итальянские друзья не думают о своем положении, им нужна только я.
– Но речь-то не о них, а обо мне.
– Эд, прошу вас, сядьте и успокойтесь. Все равно вы уже у меня, так что нечего себя накручивать.
Я сел, твердя себе, что приходить сюда было чистейшим безумием.
Она направилась к маленькому бару.
– Скотч или американское виски?
– Скотч, если можно.
Я наблюдал за ней и мучительно размышлял – чего ради она заставила меня приехать к себе ночью. Обольщать меня она вроде не собиралась.
– Да, Эд, чтобы не забыть, не посмотрите ли кинокамеру. Я ее вчера купила. Мне кажется, кнопка немного заедает. Вы что-нибудь в этом понимаете?
Она указала мне на роскошный кожаный футляр, висевший на спинке стула. Я подошел и раскрыл его. Внутри была великолепная камера «Полароид-Болекс» с телеобъективом, рассчитанная на шестнадцатимиллиметровую пленку.
– Вот это да! Класс! Но что вы с ней будете делать? Это ведь стоит кучу денег.
Она рассмеялась.
– Да, дороговато, но я всегда хотела кинокамеру. Должно же у девушки быть хоть какое-то хобби? – Она бросила в стаканы кубики льда. – Хочу иметь возможность в старости посмотреть фильм о том, как я была в Риме.
Я покрутил камеру в руках. Внезапно я сообразил, что девица живет явно не по средствам. Отец говорил мне, что высылает ей шестьдесят долларов в неделю. И ни цента больше, чтобы не баловать ребенка. Я знаю, сколько стоит в Риме приличная квартира. Эта должна ей обходиться не менее сорока долларов в неделю. Бар был битком набит всевозможными напитками. Ну и, наконец, эта камера…