У Фрэнси перехватило дыхание от облегчения и тревоги. Она торопливо огляделась по сторонам и ее сердце снова подпрыгнуло в груди, когда она увидела фигуру в черном костюме не более чем в тридцати ярдах от себя, и пистолет, направленный на нее. Она закрыла глаза и дико закричала. Пистолетный выстрел прогрохотал у нее в ушах. Жгучая боль обожгла руку и она почувствовала, что падает.
Моу видел, как она упала. Его глаза триумфально сверкнули. Он услышал топот бегущих ног и еще раз выстрелил в лежащую на земле фигуру. Пуля разбила зеркало в 1 – 2 дюймах над распростертым телом Фрэнси. На него посыпались осколки. Топот бегущих был уже совсем близко и Моу завертелся. Достигнув угла прохода, Конрад остановился. Он заметил мгновенное движение Моу, прижавшегося к земле с пистолетом в вытянутой руке, и дальше тело девушки в голубом платье.
Конрад отпрянул назад и в этот момент Моу выстрелил в него. Пуля попала в зеркало в опасной близости от его лица. Конрад ползком снова выбрался из-за угла. Моу заметил его, когда он поднял пистолет. Они выстрелили одновременно.
Пуля Моу прострелила верх шляпы Конрада, выстрел же последнего был более верным. Он увидел, как Моу выронил пистолет, схватился за бок и ткнулся лицом в землю.
Двое полицейских появились над Конрадом и спрыгнули рядом с ним.
– Осторожнее с ним, – предупредил Конрад и шагнул в проход, где лежала Моу.
Но Моу уже не двигался, когда они подошли к нему. Один из полицейских перевернул его на спину. Белое лицо Моу было перекошено от боли и страха. Глаза невидяще смотрели в голубое небо. Передняя часть пиджака пропиталась кровью. Конрад все еще смотрел на Моу, когда тот со свистом испустил последний вздох.
Обнаженная, розовая от энергичного растирания полотенцем, Долорес сидела на табуретке в одной из шикарных душевых “Парадиз-клуба” и тщательно вытирала пальцы на ногах кусочком ваты.
Она только что вернулась с купания и следуя своей привычке, приняла душ, чтобы смыть с тела соленую воду.
Выражение лица у нее было задумчивым, а миндальные глаза потеряли свой обычный живой блеск и были омрачены раздраженным беспокойством.
Час назад Джек Маурер неожиданно сказал ей, что едет на рыбалку, неизвестно куда, и будет отсутствовать возможно от трех недель до месяца.
Даже сейчас, выглянув в окно, выходящее на океан, она могла бы еще увидеть пятнышком на горизонте его яхту.
Она поняла, что Маурер уехал по совету Эйба и из-за Джун Арно. Она знала о Джун с самого начала. Она наблюдала за развитием этой связи и чувствовала, как с каждым месяцем слабеет ее власть над Маурером. Она знала, что ее трон зашатался. Но она не испытывала чувства удовлетворения, узнав о смерти Джун. Если не Джун, то кто-нибудь еще. Она знала, что Глория Лиль, второразрядная актриса с бюстом, как у нахохленного голубя, и моральными принципами уличной кошки, отправилась на яхту за десять минут до того, как Маурер поехал в бухту.