Петтерсон задремал, в то время как Шейла так и не сомкнула глаз. Она лежала неподвижно примерно с полчаса, затем осторожно поднялась и прошла в ванную. Она вспомнила, что говорил ей Бромхид: «Не торопись! – предупредил он, передавая ей микрофон. – Помни... такой шанс выпадает раз в жизни!»
Она вышла из ванной, оставив дверь открытой. Едва свет осветил спальню, Петтерсон проснулся и сел на постели.
– В чем дело?
– Я приняла душ. – Она прошла по спальне, совершенно обнаженная, и Петтерсон вновь почувствовал желание.
– Иди ко мне.
– Крис... Я хочу поговорить с тобой.
– Не сейчас... Иди ко мне!
Она надела халат, предоставляемый мотелем.
– Ты понимаешь, Крис, насколько опасны наши встречи, так что подобное не должно повториться.
– Что ты имеешь в виду?.. Опасны?
– Опасны для тебя.
– Ох, иди сюда, Шейла. Ты имеешь в виду банк? Перестань! Это место безопасно на все сто процентов.
– Я не имею в виду банк. Я имела в виду миссис Морели-Джонсон.
– Опасность? О чем это ты, Шейла?
– Но ведь она влюблена в тебя, Крис.
– Абсурд! Я знаю, она порочная старая дама. В молодости у нее были дюжины любовников, но сейчас, когда ей семьдесят восемь, мой Бог! – Петтерсон раскатисто рассмеялся. – Она просто смотрит на меня, как на принца из сказки, но это же ни о чем не говорит... для меня. Я вынужден бывать у нее и потакать ее причудам лишь по долгу службы. Скажу откровенно: своими прихотями она действует мне на нервы. – Внезапно до него дошло, что он слишком разоткровенничался. – Иди сюда, дорогая. Не будем терять время.
– Время еще есть, – она подошла и села на постели, подальше от него. Она не была уверена в мощности микрофона, хотя Бромхид и уверял, что тот фиксирует все звуки в спальне. – Но если она узнает о нашей связи, это причинит ей боль, Крис. Ты понимаешь это?
– Как она об этом узнает? Сейчас не время для подобных разговоров! – Он включил настольную лампу на ночном столике и посмотрел на Шейлу. К ней вновь вернулось спокойствие, и Петтерсон ощутил, что барьер между ними возник снова. Его охватило неприятное чувство, хотя он и не мог понять, чем оно вызвано. – В чем дело, Шейла?
– Я не понимаю тебя, – сказала она. – Я же видела, как ты себя ведешь со старой леди. Неужели ты играл все это время? Ты так мил с ней... так предупредителен... А теперь ты утверждаешь, что она действует тебе на нервы.
– Не будем вступать в дискуссии по поводу этой старухи, – требовательно сказал Петтерсон, теряя самообладание. – Иди сюда! Я хочу тебя!
– Ты считаешь ее сумасбродной?
– О чем ты? – раздраженно сказал Петтерсон. – На что ты намекаешь? В возрасте семидесяти восьми лет, наполовину слепая, неужели ты веришь, что она может влюбиться в молодого мужчину?