Снова этот прилипала.
Но на сей раз парень был настроен гораздо решительнее. Прижав Орланду к стене, он придавил коленкой ее ноги, а рукой сжал горло. Вторая его рука в это время зашарила по телу девушки.
— Хм, а ничего богатства! — скривил он рот, коснувшись ее груди.
Послушница заалела, но не могла и пошевелиться.
— А здесь чего? — Злодей сунул руку ей в карман. — Где твой кошелек?
Спустя какое-то мгновение он плясал на месте, дуя на прокушенный до крови палец.
— Уй-уй-уй! Е-э-э!
Орланда не стала любоваться его дикими танцами и тут же дала деру.
— …Ну я его и спрятала в дыру в стене, — закончила она свой рассказ. — Как вы и велели, матушка. В случае чего спрятать и бежать от греха подальше. Но он точно ничего не заметил. Не беспокойтесь. Все ваши камешки я в целости и сохранности доставлю завтра же.
Сказала и поняла, что ляпнула лишнее.
И зачем только про камни помянула. Выходит, что заглядывала в злополучный мешочек, хоть и было ей это строго-настрого заказано.
Кезия слегка вздела брови:
— Камни? Ты не ошиблась?
— Нет, матушка. Там кожа в уголке кисета чуток прохудилась, я и увидела. Так что завтра прямо с утра схожу туда и принесу. Место я хорошо приметила…
— Не завтра, — оборвала Орланду настоятельница. — Сегодня. Немедленно.
— Но, матушка, — попробовала возразить девушка. — Уже поздно. Да и вдруг этот разбойник до сих пор там околачивается..
Лишь холодный взгляд прекрасных глаз Кезии был ей ответом.
— Ты уверена, что поступаешь правильно?
Центурион Газдрубал подбросил на руке тяжелый кошель.
Настоятельница утвердительно кивнула.
— Как знаешь. А по мне, так и жалко…
Глаза Кезии по-змеиному сузились.
— Денег, денег жалко, — поспешил закончить центурион.
Когда Орландина входила в Овечьи ворота Слободки, у нее было два противоположных намерения.
Первое — явиться в Совет центурионов, изложить им все как есть, и просить суда легиона. Второе — сперва разобраться, зачем старый пердун Захес ее подставил. Уж очень замысловатой и непонятной вышла подстава. А главное — бессмысленной.
Победило второе побуждение.
На площади перед конторами не было ни души, Хотя полдневная жара уже спала и народ начал оживать, но ей повезло, и никто не заметил, как она неслышно отворила дверь и проскользнула внутрь.
Малыш Захес только поднял глаза от бумаг, когда лакированный сапожок влетел в его рыхлое брюхо.
Пока недомерок хватал ртом воздух, его шею сдавила пара крепких рук, а под ключицу уперлась холодная сталь.
— Ну чего, коз-зел драный?! Давай, молись, в кого ты там веришь! — прошипел над ухом юный женский голос.