Здесь он просидел полдня, отбирая по карточкам тех, кто хоть отдаленно напоминал ему человека с Московского вокзала. Сотрудники первого отдела помогали ему, Писаренок же уехал в управу. Стопка мужчин в возрасте от тридцати до пятидесяти все росла. Предложение исключить из нее всех лысых и усатых Морзик добросовестно отклонил: на человеке мог быть парик, и он мог носить усы при приеме на работу.
Потянулась рутина.
Людей приглашали в отдел кадров, или к замдиректора, или в амбулаторию, или в бухгалтерию.
Сидевший в кабинете, стоявший в очереди или прогуливающийся в коридоре Морзик присматривался, вздыхал и отрицательно качал головой.
Секретчик, пожав плечами, педантично вычеркивал фамилию из списков.
День кончился — а они не просмотрели и половины.
— Завтра по цехам пойдем. — сказал сотрудник первого отдела. — Для разнообразия. Да и вам будет интересно...
В глубине души сотрудник надеялся, что неизвестный не с их завода.
Не хотелось бы получить такое пятно на репутацию.
* * *
Наутро Морзик зевал, потягивался и шатался. Изголодавшаяся по мужской ласке продавщица терзала его всю ночь.
— Я вам звонил вечером. — индифферентно сказал секретчик, глядя в сторону. — Писаренок велел узнать, не надо ли чего.
— Я знакомился… а-а-ах… с достопримечательностями. — едва справился с зевотой Вовка.
— Ну и как?
— О-ох… Ну, большие...
Они пошли по цехам.
Морзика, как нового работника, знакомили с производством...
Часть людей проверили в столовой, где Черемисов сидел в углу и мусолил солянку, а секретчик поочередно подходил к намеченным проверяемым. Список существенно уменьшился — и Черемисов подумал, что никого он здесь не найдет.
Ближе к вечеру позвонил Нестерович, поинтересовался результатом — и Владимиру мучительно захотелось домой, к ребятам, с Людкой поболтать…
Он и забыл, что они поссорились.
Вечером он попросил приставленного к нему сотрудника не беспокоиться и пошел домой один. Интересно и непривычно было тянуться в молчаливой плотной толпе к турникетам проходной, чем-то похожей на проход в метро в час пик.
Внезапно далеко впереди, у самых дверей Вовка увидел знакомую шапку-жириновку.
Человека в кожаной куртке все пропускали, он легко миновал турникет, показал пропуск улыбающейся женщине-контролеру и скрылся в темноте улицы. Черемисов рванулся вперед, расталкивая людей, наступая на ноги.
Вокруг и позади ворчали, бранились, обещали набить морду, кто-то вдогонку отвесил ему подзатыльник — но Морзик, пыхтя и работая локтями, пробился вперед и как пробка вылетел из двери. Инстинкт и навыки разведчика тотчас проснулись в нем.